Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58824854
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
17924
39415
147821
56530344
878676
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

ПОВИЦКИЙ Л. О Сергее Есенине

PostDateIcon 18.12.2010 16:28  |  Печать
Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Просмотров: 14283


ПО СОЮЗУ

В 1919 году произошла встреча Есенина с Мариенгофом и возник их литературно-бытовой союз. Мариенгоф романтику в стихе сочетал с трезвым реализмом в быту. Время было еще голодное, и Мариенгоф прежде всего позаботился о материальной базе молодого союза. Для этой цели очень пригодным оказался товарищ Мариенгофа по гимназии Молабух (он же «Почём-соль»). Этот новоиспеченный железнодорожный чиновник получил в свое распоряжение салон-вагон, разъезжал в нем свободно по железным дорогам Союза и предоставлял в этом вагоне постоянное место Есенину и Мариенгофу. Мало того, зачастую Есенин с Мариенгофом разрабатывали маршрут очередной поездки и без особенного труда получали согласие хозяина салон-вагона на намеченный ими маршрут.
Самым заманчивым в те годы был путь Москва-Ташкент. В Ташкенте можно было за бесценок накупить сухих фруктов, орехов, шелковые ткани и прочее.
На обратном пути, у Аральского моря, на насыпи железнодорожного пути высились горы морской соли. Её можно было купить не за бесценок, а просто без всякой оплаты, набирать сколько душе угодно. Соль в Москве и под Москвой ценилась дороже сахара, и молодые друзья после каждой поездки выгружали обильный урожай всяких продуктов и превращали его в Москве в солидную монету.
Заглядывая в дни их приездов к ним на квартиру, в М. Богословском переулке, я неизменно наталкивался там на сугубо деловую обстановку и груду всякой среднеазиатской снеди.
Конечно, рейс по Союзу в поисках хлеба сопровождался и погоней за славой. В больших центрах устраивались литературные выступления, обставленные по всем правилам футуристского церемониала. Нарочито резко и крикливо в аудиторию бросались с театральных подмостков имажинистские лозунги и плакатные строки, предназначенные для обострения отношений с инакомыслящими. Чем шумнее и скандальнее проходили литературные диспуты и поэтические выступления, тем более «популярными» становились имажинисты в борьбе со своим главным врагом — с футуристами. И, конечно, неизменно Есенин покорял аудиторию своей непревзойденной лирикой. Такие шедевры, как «Зеленая прическа», «Не бродить, не мять в кустах багряных», да еще поданные таким мастером чтения, как Есенин, встречали восторженный прием у слушателей.
Многие в то время недоумевали, какая связь между шумной имажинистской внешностью и интимной, весьма сдержанной по природе, есенинской лирикой, такой доходчивой и волнующей. Таким людям Мариенгоф мог бы разъяснить, что реклама — это двигатель торговли и без рекламы стихов в эпоху НЭПа не продать, как бы они ни были хороши. И торговля стихами шла у них, в самом деле, оживленно и бойко.
По пути предприимчивым поэтам удавалось наспех, на скорую руку, пользуясь случайными связями, отпечатать какую-нибудь тощую книжечку стихов и тут же прибыльно ее продать.
Так в Харькове была ими напечатана «Харчевня зорь» — сборник нескольких стихов Есенина, Мариенгофа и Хлебникова*. (* Харьковская типография, боясь ответственности за неплановую трату бумаги, место издания обозначала «Москва».)
Последний, теоретик и основоположник русского футуризма, получил место в сборнике за рекламное стихотворение «Воскресение Есенина, Голгофа Мариенгофа». Стихотворение в целом представляло собой сумбурный набор рифмованных строк психически больного человека, каковым в то время уже, несомненно, являлся Хлебников, но оно нужно было воинствующим имажинистам, как знак их влияния даже в могущественном лагере футуристов.
В чем, собственно, состояла причина обострённых, резко враждебных, отношении между имажинистами и футуристами?
В «Ключах Марии» Есенин говорит: «Футуризм крикливо старается напечатлеть нам имена той нечисти, которая живет за задними углами наших жилищ…».
И далее: «футуризм группировал в своем сердце все отбросы чувств и разума, и этот зловонный букет бросил, как «проходящий в ночи», в наше, с масличной ветвью ноевского голубя, окно искусства».
На мои неоднократные обращения к Есенину за разъяснениями по этому вопросу я получал от него другой, весьма лаконический ответ: «Они меня обкрадывают».
Смысл этих слов заключался в том, что Есенин считал себя хозяином и монополистом образного слова в поэзии.
Футуристы под иной вывеской прибегали, мол, к тому же имажинистскому методу, насыщая его, «для отвода глаз», гиперболо-урбанистским содержанием. Это Есенин считал этико-недопустимым приемом. Никто и ничто не могли его разубедить в этом, созданном его воображением, своеобразном представлении о «литературной собственности», и вражда к футуристам жила в нем до последних его дней. Несколько позднее такая же ярая и столь же малообоснованная вражда вспыхнула у него к товарищу по оружию — Мариенгофу, и так же трудно было убедить его, что он неправ и несправедлив. К критике собственных стихов он прислушивался чутко, хотя внешне старался это не обнаружить. Я, на материале «Радуницы», «Голубеня» и «Инонии» дал анализ творчества Есенина как по линии мотивов его поэзии, так и используемых им изобразительных средств. Доклад свой я прочитал на вечере в «Стойле Пегаса», в присутствии Есенина. Он слушал внимательно и по окончании заявил слушателям: «Много правды сказал обо мне Лёв Осипович*. (* Есенин обращался к Повицкому: «Лив Осипович») Это я должен признать. Я только не согласен с тем, что революционное творчество будто бы нуждается в обновлении законов рифмы и ритма. Я очень люблю мою старую русскую рубашку, мне в ней легко и удобно, — зачем же мне ее менять?». После чтения он подошел ко мне и попросил рукопись. «Мы её скоренько отпечатаем, а у тебя она залежится». Я отдал ему рукопись в присутствии Мариенгофа и …больше не видел ни рукописи, ни книжки. И Есенин, и Мариенгоф уверяли, что она затерялась не то в типографии, не то у них на квартире.
Когда разъезды по Союзу стали затруднительны, друзья-имажинисты стали устраиваться оседло. Для нового житья была подведена солидная материальная база: издательство «имажинисты», книжная лавка на Никитской и кафе «Стойло Пегаса» —на Тверской. Эти предприятия, особенно последнее, давали изрядный доход.

«Стойло Пегаса» наложило очень тяжелый отпечаток на психику и здоровье Есенина. Имея и без того нездоровую наследственность (дед его пил запоем), он теперь получил свободный доступ к вину в собственном кафе. И он стал пить.
Пил он с «друзьями», в которых у него никогда не было недостатка, особенно, когда вино появлялось на столе, пил с первым встречным, если у того в руках была гармошка, «жарил с бандитами спирт» в том же «Стойле Пегаса».
Непростительная вина Мариенгофа, что он ради материального довольства пошел на этот нечистый путь стяжательства и нэповской коммерции и увлек на этот путь и безвольного Есенина. Этот путь вел и привел Есенина на некоторое время к поэтическому декадансу и наложил тяжелый отпечаток на здоровье и психику поэта.
В начале своего возникновения творческий союз Есенина с Мариенгофом был плодотворным для обоих. У них шло здоровое и полезное обоим соревнование. Мариенгоф работал над «Заговором дураков», Есенин засел за «Пугачева». В эту пору им были написаны «Кобыльи корабли», «Сорокоуст», «Пантократор», ряд лирических стихов, как то: «Душа грустит о небесах», «Все живое особой метой», «Не жалею, не зову, не плачу» и др.
На «Пугачева» Есенин возлагал большие надежды. Очень хотелось ему увидеть свое первое драматическое произведение на сцене. За это дело взялся Мейерхольд. Помню читку «Пугачева» перед коллективом театра Мейерхольда. Мейерхольд представил труппе Есенина, сказал несколько слов о пьесе и предложил начать чтение.
Кто-то из артистов спросил:
— Кто из нас прочтет?
Мейерхольд подчеркнуто произнес:
— Читать будет автор.
И когда Есенин по обыкновению ярко, вдохновенно развертывал перед слушателями ткань своего любимого произведения, я уловил выразительный взгляд Мейерхольда, обращенный к сомневавшемуся артисту:
— Ты прочтешь так, как он?
Из попытки Мейерхольда ничего не вышло.
Неудачей с постановкой «Пугачева» Есенин был очень огорчен.

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика