РАДЕЧКО П. Троянский конь репутации Есенина

19.04.2011 13:13  |   | 

Рейтинг:   / 10

Пётр Радечко

ТРОЯНСКИЙ КОНЬ РЕПУТАЦИИ ЕСЕНИНА

Вышедшие за последние полтора десятилетия огромными тиражами книги Анатолия Мариенгофа с амбициозными названиями «Роман без вранья» и «Бессмертная трилогия», при отсутствии других, стали своеобразными учебными пособиями по изучению жизни и творчества замечательного русского поэта Сергея Есенина.
Отвергнутые современниками, эти малохудожественные и лживые произведения, вытащенные ныне из долговременного забвения, предлагаются читателю как бесспорные документы, как свидетельства «лучшего друга» поэта. Их постоянно цитируют в школах и вузах, в газетах и телепередачах, вводя в заблуждение не только обычного читателя, но даже и литературоведов.
Автор настоящего исследования, член международного есенинского общества «Радуница», член Союза писателей Беларуси Пётр Радечко, убедительно доказывает, что позорно известный «Роман без вранья» является «социальным заказом» большевистских вождей, направленным на развенчание творчества Сергея Есенина, по определению Льва Троцкого «несродного революции», и по существу не отличался от «дурнопахнущих книжонок» на эту тему Алексея Кручёных (выражение В. Маяковского). А «Бессмертная трилогия» — не что иное, как попытка, оскандалившегося А. Мариенгофа, через несколько десятилетий оправдаться перед читателями за своё коварство по отношению к поэту в последние два года его жизни, за ушаты грязи, «выплеснутые» на могилу Есенина в «Романе без вранья». В ней к старой грязи добавлена новая.
Автором проанализированы также книги современных исследователей, в том числе и американских, реанимирующих творчество А. Мариенгофа и в то же время очерняющих С. Есенина.

Если бы ещё несколько лет назад какой-нибудь ясновидящий сказал, что мне придётся писать монографию об Анатолии Мариенгофе, я, наверно, рассмеялся бы этому человеку в лицо:
— Помилуйте, но ведь с давних пор моими мыслями владело стремление показать свой независимый, если хотите, субъективный взгляд на жизнь и творчество великого поэта России Сергея Есенина. И тут какой-то лжебарон Мариенгоф перейдёт ему в этом дорогу?
Однако, жизнь наша полна неожиданностей. События последних лет и положение на отечественном рынке книжной продукции заставили меня принять такое противоестественное решение.
Первым побудительным мотивом в этом явилось моё знакомство с книгой профессора из штата Коннектикут (США) Бориса Большуна «Есенин и Мариенгоф: «Романы без вранья» или «Враньё без романов»? (Гродно, Республика Беларусь, 1993).
В ней автор методично, навязчиво и целеустремлённо повторяет мариенгофские надуманные характеристики Сергея Есенина, добиваясь, чтобы они накрепко засели в сознании читателей. Вопреки давно устоявшемуся мнению в литературоведении, он говорит о большом влиянии имажинизма на творчество рязанского самородка, что, не будь такого литературного течения, он вряд ли состоялся бы как поэт. А поскольку это так, заморский профессор, ничтоже сумняшеся, заводит речь об установке памятника самотитулованному Верховному командору Ордена имажинистов Анатолию Мариенгофу.
Вторым моментом в принятии такого решения был выход в 1998 году в московском издательстве «Вагриус» книги А. Мариенгофа с излишне «скромным» названием «Бессмертная трилогия». В предисловии к ней «От издательства» на стр. 5 безапелляционно говорится: «Блестящий стиль, острая наблюдательность, яркая образность языка и вправду позволяют считать мемуарную трилогию Мариенгофа бессмертной» (курсив — П.Р.).
Сыграли свою роль и другие авторы предисловий, которые своими тенденциозно завышенными оценками творчества бывшего имажиниста как бы предлагали своеобразную игру в поддавки. В книге «Мой век, мои друзья и подруги» (М. 1990. Предисловие С.В. Шумихина) на стр. 15 говорится:
«Долгое время бытовало мнение, что в «Романе без вранья» Мариенгоф беззастенчиво надругался над памятью Есенина, исказив его образ. Какая-либо аргументация, как правило, отсутствовала. Справедлива ли такая точка зрения?» (курсив — П.Р.).
Современный читатель, ошарашенный лавиной ранее запрещённой литературы, которая нынче заполонила книжный рынок, не в состоянии разобраться — где здесь маститые писатели, эмигрировавшие после Октябрьского переворота; где оставшиеся в стране, но «работавшие в стол»; а где и бездарности, стремящиеся взять литературный Олимп необычной темой и напором своих амбиций.
Раскрыв ту же «Бессмертную трилогию», читатель видит постоянно повторяющееся дорогое многим имя Есенина, описание мелких бытовых моментов его жизни, зафиксированные не только свидетелем, но и якобы лучшим другом поэта, и тут же тянет руку в карман за бумажником. Не предчувствуя того, что покупает не просто макулатуру, а своеобразного Троянского коня, который разрушит его устоявшееся представление о поэте, основанное на личном восприятии творчества. В обмен на это он получит некоторые сведения о неизвестном доселе литераторе Мариенгофе, который был, как Хлестаков с Пушкиным, «на дружеской ноге» не только с Есениным, а некоторыми другими известными деятелями культуры прошлого столетия. И по неведению своему, будучи морально и финансово обворованным, сочтёт себя культурно обогащённым.
И, наконец, в значительной степени подвигло меня на эту трудную, неблагодарную, но очень необходимую работу справедливое замечание племянницы поэта Татьяны Флор-Есениной, опубликованное в Есенинском сборнике «О, Русь, взмахни крылами» (Выпуск 1, М. Наследие. 1994). Она писала:
«Общеизвестна сложность взаимоотношений между Есениным и Мариенгофом, но, к сожалению, до сего времени нет сколько-нибудь значительного исследования, посвящённого этой проблеме. Сегодняшние публикаторы произведений Мариенгофа призывают помнить о том, что Есенин посвятил Мариенгофу «одно из нежнейших своих стихотворений», что поэтов «несколько лет связывала тесная дружба». Утверждения эти кажутся мне весьма поверхностными и как охранную грамоту я их не воспринимаю.
В 1973 году югославский есениновед Миодраг Сибинович писал: «…в книге Мариенгофа достаточно сальериевской зависти посредственного литературного работника к таланту великого поэта». Мне импонирует такая точка зрения». (Конец цитаты — П.Р.).
Начиная работу над этой книгой, я учитывал также пожелание современника поэта —литературного критика, председателя комиссии по литературному наследию С. Есенина Корнелия Зелинского, который многое сделал для реабилитации и пропаганды его творчества в послевоенное время. Вот что писал Корнелий Люцианович 24 октября 1955 года директору Государственного издательства художественной литературы Анатолию Котову, предлагая подготовить и выпустить в 1957 году сборник «С. Есенин в воспоминаниях современников»:
«Отсутствие литературы о Есенине привело к тому, что в представлениях широкого читателя — и, что особенно неприятно, в восприятии молодёжи — наиболее достоверными кажутся воспоминания его «друга» Мариенгофа «Роман без вранья», произведения, как известно, лживого, тенденциозно искажающего факты и всецело отбрасывающего Есенина в буржуазно-декадентский лагерь. Ничто не нанесло такого удара репутации Есенина как советского поэта, нежели этот ловкий «Роман без вранья». В этом меня убедили встречи с читателями на шести вечерах, посвящённых творчеству Есенина в связи с его 60-летием…
Очевидно, на нас лежит долг «отмыть» поэта от той лжи и грязи, которой залепил Мариенгоф Есенина, восстановить правду». (Сергей Есенин в стихах и жизни. Книга 4-я. Письма, документы», стр. 493).
3 февраля 1956 года Корнелий Зелинский пишет в письме другу Есенина журналисту Николаю Вержбицкому:
«Необходимо в глазах широкого читателя отмыть облик Есенина от той грязи, которую на него налепили его лжедрузья. Трудно, в частности, измерить тот вред, какой нанесла репутации Есенина пресловутая книжка Мариенгофа «Роман без вранья». Вы же знаете, что в этой книжке крупицы бытовой правды перемешаны с таким количеством порочащей поэта выдумки, что в целом эта книга явилась тем свинцом, который погрузил Есенина в болото нечистой обывательской молвы. В книжке Есенин изображён спекулянтом, который спекулировал солью, кишмишем, изображён двурушником и негодяем, измывающимся над своим отцом, матерью и сёстрами, изображён растленным и циничным представителем богемы, который, по уверению своего якобы друга (курсив — П.Р.), обожал заплёванные панели и презирал родную деревню.
Если Дантес убил Пушкина, то Мариенгоф на добрые три десятилетия убил славу Есенина…»
Насколько мне удалось выполнить эти пожелания, пусть решит беспристрастный читатель. Ведь пресловутое мариенгофское враньё и в самом деле может стать бессмертным и вечно очернять имя гениального поэта Сергея Есенина, если не обнажить его истинную суть, не показать это на конкретных фактах.
Данная работа основана на детальном анализе всех есенинских материалов, воспоминаний современников, статей и монографий именитых и не очень именитых критиков, а также доскональном изучении «Вранья без романа», как сразу же после выхода в 1927 году в свет современники стали называть насквозь лживую книгу Мариенгофа «Роман без вранья», иных произведений этого литератора.

АВТОР

• < Назад
• Вперёд >