БУРЗЯНЦЕВ А. Д.

Рейтинг:   / 28

ПлохоОтлично 

Просмотров: 15355

БУРЗЯНЦЕВ А. Д.

Александр Данилович БУРЗЯНЦЕВ (1928-1997) — ведущий мастер российского пейзажа, заслуженный художний России, народный художник республики и лауреат государственной премии имени Салвата Юлаева.

Родился художник 19 октября 1928 года в хуторе Ново-Преображенский Зилаирского района Башкортостана. Самой сокровенной мечтой с детства было желание стать художником. В 1946 году он поступил в Пензенское художественное училище, в 1951 году вернулся в родной Зилаир учителем рисования. В 1952 переехал жить в Уфу, где вновь преподавал. Но мятежная душа Бурзянцева не успокаивается на достигнутом. Он едет к Ивану Силычу Горюшкину-Сорокопудову в деревню Ивановку Пензенской области. Старый мастер рассказывает ему о годах своей учебы в мастерских Репина, о Билибине, Сомове, Кустодиеве, читает на память стихи Пушкина, Кольцова, Есенина, показывает свои работы. После знаменательного разговора с мастером для Бурзянцева начинается период поисков, изучения техники великих мастеров, понимание роли цвета. Картина «В окрестностях Белорецка» (1956) послужила началом его становления.

В 1957 году Бурзянцев под влиянием прозы Мамина-Сибиряка написал картину «Старый уральский городок», работа была написана под влиянием учителя Горюшкина-Скоропудова. Она экспонировалась на Всесоюзной выставке в Москве. В этой картине отразилось все художественное восприятие мира художником: он видел красоту в обыденном, повседневном. Ему всегда хочется «обжить» пейзаж, населить людьми, стройками, чтобы везде чувствовались руки человека-созидателя («На Караидели»). Тема Урала, его истории и современной жизни отныне будет главной в творчестве художника. Неповторима серия эпических уральских пейзажей Бурзянцева, а свое понимание красоты родного края живописец находит в строках Сергея Есенина. «Любя Урал как часть России, люблю и старинные русские города: Суздаль, Рязань. Люблю поэзию Пушкина, Есенина. Есенинская поэзия очень живописна. У него цвет так и разлит в стихах. Притом не имрессионистический, а ближе к локальному, ближе к народному» — так пишет Бурзянцев. Он много раз бывал на родине Есенина в селе Константиново, писал там этюды. Легкость и песенность есенинских стихов сказалась в картинах художника. Показательна в этом отношении картина «Сутолока» (1984), декоративно-нарядная живопись отражает светоносные, чистые краски зимы, поэзию городского пейзажа.

«Что меня радует в темпераментном искусстве Александра Бурзянцева? Прежде всего северные, есенинские пейзажи; он пишет старинные уральские городища, пишет природу Башкирии, и я вижу в его картинах национальный колорит края. Это идет от высокой культуры художника, его интернационалистического духа… Бурзянцев из тех, кто не стоит на месте — может уставать, но ни в коем случае не останавливается» — эти слова о художнике сказаны народным поэтом Башкирии Мустаем Каримом.

Местонахождение произведений в собраниях музеев и картинных галерей: БГХМ им. М. В. Нестерова (Уфа), ГТГ (Москва), ГРМ (Санкт-Петербург), ГМ С. А. Есенина (с. Константиново Рязанской обл. РФ)

На родине Сергея Есенина

Село Константиново. 1970	Вход в дом Есениных. 1970	Холмы. 1970	Избушка поэта. 1970
Низкий дом. 1971	Мокрый снег. 1971	Веранда. 1971	Апрель. 1971
Могила отца поэта. 1971	Разлив. 1971	Изба-старуха. 1971	Синий звон. 1972
К весне. 1972	Ночь. Село Константиново. 1972

 

 

Валентина СОРОКИНА

 

АПОСТОЛ ДОБРА И КРАСОТЫ

 

…Мне все твоя мерещится работа,
Твои благословенные труды:
Лип, навсегда осенних позолота
И синь сегодня созданной воды.

 

Эти строки Анны Ахматовой всегда приходят мне на память, когда я обращаюсь к полотнам художника редкого дарования Александра Даниловича Бурзянцева. Он всю жизнь творил на башкирской земле и оставил о себе яркую, добрую память — множество холстов, искрящихся поэзией, светом, богатой палитрой красок. Чтобы он ни писал — уральские пейзажи или суздальские купола, Переделкино или есенинские мотивы — в его работах всегда тонко звучат струны живописи и души мастера, отзывчивого к красоте, ко всему тому, чем живет человек. Своим талантом он прославил башкирскую живописную школу, непременно был в числе тех, кто составлял славу российского искусства на множестве международных выставок. Мастер был удостоен высоких званий заслуженного художника России и Башкортостана, лауреата Государственной премии Республики Башкортостан имени Салавата Юлаева. Мне посчастливилось видеть его работы в экспозиции Третьяковской галереи в Москве и Русского музея в Санкт-Петербурге, в художественных музеях Екатеринбурга, Рязани, Твери, Перми, Челябинска и других городов. Я всегда безошибочно узнавала полотна А. Д. Бурзянцева среди многих других по их особой пластике, размаху его темпераментной кисти, воплощающей страстную, влюбленную в жизнь натуру мастера, по той мажорной цветовой симфонии, которая мощно звучит в них. Самая большая коллекция работ живописца собрана в уфимском художественном музее. Она не раз экспонировалась здесь, являя зримую связь его искусства с традицией российской пейзажной живописи, идущей от М. Нестерова, А. Саврасова, И. Левитана. В октябре 2003 года в музее прошла выставка произведений Бурзянцева, посвященная 75-летнему юбилею художника, которая стала достойным проводником этих высоких традиций в искусство ХХI века. Она показала также путь становления и расцвета таланта этого самобытного мастера.

 

Родом Александр Данилович из Зилаирского района Башкортостана. В деревне Ново-Преображенская, позднее в Зилаире прошли его детство и юность в семье скромного конторского служащего и сельской учительницы. Раскинувшиеся в глубине уральских лесов деревни, холмы и реки, знакомые дорожки и таинственные тропы - вся эта красота навсегда входила в память его души, сливаясь с романтическими представлениями, рожденными в его сознании поэзией А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова, любовь к которой передала ему мать — Акулина Сергеевна Полубоярова. Шура, как звала его мать, с детства увлекался рисованием, делал иллюстрации к стихам А. Пушкина и сказкам, стены дома были сплошь обклеены ими. «Пушкин в моей душе с детства, — вспоминал Александр Данилович. — Когда в школе я узнал, что его давно нет в живых, был потрясен, долго плакал, как об известии близкого человека. Весь день бродил у замерзшего Урала и представлял его одинокую могилу, над которой «буря мглою небо кроет…»

 

Самой сокровенной мечтой впечатлительного, романтического мальчика было желание стать художником. Война перечеркнула все. Ушел на фронт отец и не вернулся, в 1943 году погиб под Сталинградом. Ему пришлось бросить школу и идти работать — в семье осталось четверо детей, он старший. Работал в леспромхозе, на лесозаготовках, научился катать валенки, которые партиями отсылали на фронт, но рисовать не бросал. В 1946 году восемнадцатилетнему юноше удалось осуществить мечту — он поступил учиться в Пензенское художественное училище. В 1949 году в дневнике записал: «Какое волнение испытываешь, когда идет обход! По живописи — 4, композиции — 4, рисунку — 5. И это по настоянию Ивана Силыча. Он сказал: «Смотри, не задирай носа». Иван Силович Горюшкин-Сорокопудов, ученик И. Е. Репина, преподавал в училище еще с 1908 года. Это был замечательный художник и педагог. «Он учил не ремеслу, а духу», — говорил о нем Александр Данилович.

 

В 1951 году вернулся в родной Зилаир, преподавал в школе рисование, через год переехал в Уфу, работал в художественном фонде. Живописью занимался урывками, да и то, что делал, удовлетворения не приносило. Как вырваться из плена ученичества, как найти себя — сколько раз он задавал себе этот вопрос. Однажды решил — надо поехать к Ивану Силовичу, излить ему душу, послушать советы. Почти сутки продолжалась беседа с учителем. «Я не спрашивал, как писать, а он не учил меня, просто показывал много своих работ. Запали в душу его слова: «Художник должен думать, для чего картина делается». Иван Силович читал стихи Никитина, Кольцова, Есенина. Уехал окрыленный, взбудораженный, с желанием работать», — рассказывал Александр Данилович. Работы учителя, написанные широко, красочно, заставили по-новому увидеть, понять роль цвета, формы в живописи. Вот почему по-иному зазвучала для него мелодия нестеровских образов, гармоничных красок в полотнах из собрания уфимского музея, многое открыл он для себя в работах И. Левитана, А.Саврасова, П. Стефановского.

 

У каждого художника бывает пора в начале пути, когда формируется его творческое лицо. Для А. Бурзянцева это были 1950-е годы — время послекультовской демократизации в советском искусстве, когда рушилась парадная риторика, замешанная на иллюстративности и обыденном натурализме, и рождалось искусство новой волны, на гребне которой были собственные образные, профессиональные открытия. Как и многие сверстники, искавшие свои пути в искусстве, Александр Данилович жаждал новых впечатлений, открытий. Он много ездит по городам Южного Урала, привозит массу этюдов и впечатлений. Открывшиеся ему картины природы, уральских городов — Сатки, Миньяра, Сима, Белорецка — дали ему возможность ощутить исторические связи прошлого и настоящего, понять, как сильны здесь жизненные корни и традиции, помогли осмыслить свое предназначение художника и гражданина, являющегося частью этого устойчивого, крепкого мира, красота которого вызвала в его душе глубокие поэтические чувства.

 

В 1956 году он создал свое первое значительное произведение — «В окрестностях Белорецка», в котором уже слышны звуки «чудного стиха», его стиха, написанного в романтических, жизнеутверждающих тонах, поющего о новой весне. В одухотворенности, наблюденности, которыми замечателен холст, заключено то главное, что сближает его с традициями русской пейзажной школы. Есть в нем и то, что выявляет индивидуальность автора — его обостренное чувство земли, живую, могучую плоть которой он передает плотной, материальной живописью. Это станет отличительной чертой произведений мастера. Своеобразно построение этого полотна с эпическим разворотом пространства, придающим композиции масштабность и величие. К сожалению, эта работа находится в частном собрании за рубежом.

 

В полную силу аккорды «чудного стиха» зазвучали в картине 1957 года «Старый уральский городок». Она стала визитной карточкой А. Д. Бурзянцева и обозначила главную тему творчества — уральская природа, а также мир его искусства, которое зиждится на поэзии жизни и добра, ярком живописном начале. Глядя на картину, испытываешь радость, которой одарил тебя художник, сочинивший этот чистый и светлый, как воды родника, холст. Искрятся под лучами солнца сугробы, уютно укутавшие домики старого городка, ложатся синие тени, сбегает вниз улочка, уводящая взгляд зрителя к бело-голубой златоглавой церкви, заснеженным холмистым далям.

 

Сколько раз вспоминал Александр Данилович советы учителя: «Смотри больше на холст, чем на натуру, береза растет там, где это надо художнику, и помни, что и в тени есть цвет». Так Иван Силович воспитывал в ученике импровизатора и живописца. Любовь к старинным городкам, архитектуре — это тоже от учителя, чья декоративная, праздничная живопись нашла последователя в работах талантливого ученика. Глядя на этот холст, улавливаешь и левитановские, и юоновские нотки, и кустодиевское народное начало. Главное же — бурзянцевская звонкая поэзия, озаренная страстная. Ласковый взгляд художника на мир рождает картину радостного бытия.

 

Огромной жизненной силой пронизано написанное в том же году полотно «Ветер с Урала», но его содержание, стилистика иные, нежели в предыдущем. Здесь иное, драматическое восприятие мира, эпический взгляд на уральскую природу. «Герои» полотна — две стихии: земля и небо. «Писал я пейзаж буквально под «диктовку» Есенина — «Свищет ветер, серебряный ветер…» — говорил художник. Этим двум произведениям была суждена большая жизнь — они обошли множество представительных выставок, сделав имя их автора известным в нашей стране, и обрели свой «дом» в Башкирском художественном музее имени М. В. Нестерова.

 

Успех окрылял, придавал энергию, которой Александру Даниловичу и так не приходилось занимать. Очень живой, легкий на подъем, он буквально исколесил Урал, чтобы испить родники вдохновения и творить на холстах свой сказ об этом заповедном крае.

 

Именно таким сказом стала картина 1960 года «На реке Бианке». В ней все достоверно и даже узнаваемо, но сколько человеческого участия, доброй и светлой поэзии вложил автор в работу, убедив нас в правильности слов Сальвадора Дали: «Пейзаж — это состояние души». Полотно мастерски решено в сложной тональной разработке зеленого цвета, бархатным ковром покрывающего всю поверхность холста. Яркий летний день. Густая зелень деревьев на вершинах гор и бирюза склонов струятся, стекая к ласковой, теплой реке, В эту поистине райскую картину бытия природы вписаны житейские сцены — лодка с сеном на зеркальной глади реки, купальщица, косари, возвращающиеся с работы, Они органично дополняют мысль художника о вечности, красоте, жизни.

 

В 1960-е годы творчество А. Д. Бурзянцева обретает размах, силу и уверенное мастерство. Он приходит к созданию композиционных пейзажей с их многоплановостью образно-пластического решения, пишет полотна «В старом городе»(1964 г.), «На озере Кандры-Куль», «Белый снег» (обе — 1966 г.) Этими работами он в определенной степени отдал дань получившему распространение в те годы «суровому» стилю с его ориентацией на укрупненные формы, строгость пластического и цветового решения. Урал видится художнику в его неизменном величии, с холмами и просторами, с приметами исконной старины — демидовскими заводами, церквями, крепостными стенами. Магическая сила полотен А. Бурзянцева — в его умении показать сопряжение времен, сливающихся в единый гармоничный мир.

 

С новой силой забилось сердце Александра Даниловича, когда его коснулась красота древнего Суздаля, куда он отправился ранней весной 1968 года. Его любовь к старине обрела новую силу. Он пишет «Рождественский собор», «Святые ворота», «Весну в Суздале» и др. Жизнь идет своим чередом у старых стен храмов и монастырей, которые воспринимаются им как символ духовной красоты и стойкости России. Жизнерадостное мировосприятие автора заложено в музыке мазков его полотен -темпераментных, сочных, в декоративно-нарядных, звонких красках, в сочетании быстрых, подвижных линий, придающих им ощущение внутренней динамики.. Обладая блестящим даром импровизации, профессиональным опытом, Бурзянцев подчиняет своей воле композицию работ. Кажется, что они достоверно передают натуру, вместе с тем роль каждого предмета и линии распределена так, что они несут нужное настроение, энергию, мысль. Так рождается художественный образ в произведениях талантливого мастера, так он озвучивает свое отношение к русской культуре, традиции, к тому, что зовется Родиной.

 

В 1970 году Александр Данилович побывал в заветных уголках, связанных с именами А. Пушкина, М. Лермонтова — в Бахчисарае, Пятигорске. Выполнил здесь серию натурных живописных и графических работ — «Ворота в Бахчисарае», «Дом М. Ю. Лермонтова» (обе — 1970 г.) В последующие годы не раз возвращался к этим мотивам. В 1974 году судьба, которую, по словам художника, он искал сам, привела его в Переделкино, где он провел так запомнившиеся ему дни в увлеченной работе и где создал замечательные произведения — «Храм», «Купола» и др. Долгими зимними вечерами он много читал, открыл для себя поэзию Бориса Пастернака, узнал многое из его драматической жизни. Воплощением пережитых чувств, его понимания неразрывной судьбы поэта с Россией стало полотно «Могила Пастернака» (1975 г.) В нем — тихий уголок зимней природы с заснеженной могилой на первом плане. Словно охраняя эту грустную тишину поодаль высится грациозная церковь, голубые снега укутали землю, деревья одеты инеем. В том, как художник пишет этот величественный пейзаж, слышны его боль и неизменно просветленное ощущение жизни, вера в нее.

 

Через всю жизнь и творчество Александр Бурзянцев пронес любовь к поэзии С. Есенина. Он читал его стихи наизусть при всяком удобном случае и делал это с упоением. В 1970 году он собрал этюдник, краски и поехал на родину поэта — в село Константиново Рязанской области. В письме к искусствоведу Ю. И. Нехорошеву рассказывал: «Писать особенно не рассчитывал. Боялся. Но походить по есенинской земле да еще в мае… Очень мечтал. Постепенно расписался. Холсты писал небольшие, но и этюдами их называть неверно, потому что к каждой работе подходил как к картине, Заранее делал зарисовки с натуры, компоновал холст и потом уже с ясной мыслью о том, что хотел выразить, писал». На Рязанщине он бывал затем многократно, во все времена года, и всю последующую жизнь писал есенинские места, вкладывая в них свою любовь к поэту и краю — колыбели его таланта.

 

Начал он с самого дорогого — с «Домика поэта»(1970 г.). «Низкий дом с голубыми ставнями» показан в окружении цветущего майского сада. Много раз изображал его с разных точек, с разным настроением, каждый раз открывая в этом мотиве новую образную грань.

 

Глядя на работы «Малиновое поле» (1970 г.), «Разлив» (1971 г.), «Синий снег» (1972 г.), вспоминаешь многие строки поэта — «О, Русь, малиновое поле и синь, упавшая в реку», «Сыплет черемуха снегом, зелень в цвету и росе» и другие. Вспоминаешь потому, что сила чувства художника, его живописное видение, образное слово сродни Есенину. Но есть и то, что отличает работы художника — это его бескрайняя вера в жизнь, ликующая, мощная.

 

В марте 1982 года Александр Данилович выполнил карандашом автопортрет, в котором показал себя сосредоточенно-грустным. Он озаглавил его есенинской строкой «А вечер синий, а вечер такой синий». В апреле 1987 года до него дошла весть о том, что в Ленинграде разрушена гостиница «Англетер», в которой умер С. Есенин. Он воспринял это событие, как поругание священной памяти поэта. Тогда он сделал надпись на портрете: «А знать бы, что через пять лет Россия накинет удавку на Сергея Есенина, разрушив «Англетер» — последний вздох. Ни от могилы, ни от пышного надгробия не защемит сердце, если дух ушел. Свято место, где его не стало. Но храм разрушенный — все храм!»

 

А. Бурзянцева дух не покидал. Чувства, пробуждаемые поэзией Есенина, давали ему новые творческие силы, которые находили выход в его талантливой живописи. В 1987 году он завершил работу над большой картиной «О, Русь, заветный уголок!», в которой сообразно его замыслу запечатлено все близкое, дорогое сердцу поэта — «золотая бревенчатая изба», «плетневый палисадник», погруженный в багрянец осени, и крутой косогор, за которым «широко синеет тихая река». Все это с блеском мастерства облечено в выразительную живописную и пластическую форму. С упоением играет живописец драгоценными переливами золотых, бардово-коричневых, изумрудно-синих тонов, как опытный симфонист слагая их в сложный и красивый цветовой регистр. Столь же страстно «закручена» пластика холста, построенная на контрасте бурных, динамичных линий первого плана и величественно-спокойной ритмики дальней перспективы. Многие произведения есенинского цикла находятся в собраниях мемориального дома-музея С. Есенина в Константинове, Рязанского художественного музея. Украшают они и коллекцию уфимского музея.

 

1980-1990 годы — время, когда Бурзянцев, признанный и опытный мастер, пишет все дорогое, пережитое — уральские и уфимские пейзажи, есенинские места и лермонтовские мотивы. 1 ноября 1972 года он писал жене, Аэлите Васильевне, из Константинова, где у него проходила выставка: « В общем, я доволен, доволен еще и тем, что, наконец-то, возьмусь опять за Урал. Соскучился». Вот так, живя на Рязанщине, он тосковал по Уралу, а, вернувшись домой, с обостренным чувством писал есенинскую тему.

 

Александр Данилович оставался неподражаемо силен и индивидуален в создании эпических уральских пейзажей. Многогранна, богата, красива палитра мастера, выявившего через прозрачность красок сияние осеннего дня в работе «На Кара-Идели» (1984 г.) В работах этих лет встает образ девственной природы Урала — «Пещера Салавата» (1980 г.), «Юность Агидели» (1982 г.), «На Юрюзани» (1986 г.). В них — грациозные изгибы рек у подножия холмов, заросли лесов, то цветущих, отражающихся в плавных весенних водах, то погруженных в сияние снегов. Эти полотна с их танственно-романтической красотой по-бурзянцевски могучи, открыты, населены красками жизни, ароматами обновления.

 

В эти годы в творчество мастера приходит новая тема. «С возрастом как-то по- особому начинаешь ценить и любить тот край, где ты живешь и работаешь, — говорил художник. Я много ездил, видел, писал. Все это позволило мне почувствовать особую красоту нашего города, его старины и новостроек, его рельефа и колорита. Вот почему в последнее время тема уфимского пейзажа меня особенно привлекает. Для меня Уфа неотделима от таких имен, как Сергей Тимофеевич Аксаков, Михаил Васильевич Нестеров. Я с большим желанием и волнением пишу наши шиханы, реку Белую, которую писали Нестеров и Тюлькин. Мне хочется передать вольную красоту этих мест».

 

Интересное поэтическое преломление получили в многочисленных работах живописца пейзажи с изображением конкретных уголков Уфы — «Сергиевская церковь» (1989 г.), «Посадская улица», «Большая Московская улица» (обе — 1992 г.) и др. Полотно «Ледоход на Белой» (1989 г.) навеяно мотивами рассказов С. Т. Аксакова, два других — «Сад Луначарского. Место, где родился С. Т. Аксаков» (1989 г.) и «Здесь учился С. Т. Аксаков» (1990 г.) изображают мемориальные места города, связанные с жизнью писателя.

 

Очень любил Александр Данилович писать Уфу зимнюю, и это ему великолепно удавалось. В этих мотивах он находил особую романтику, и так по душе ему были краски зимы — светоносные, чистые. Таковы его работа «Сутолока» (1984 г.), картина-поэма «Рассвет» (1988 г.) с феерией завораживающего бело-голубого цвета, с фантастической красотой зимы и города, окутанного морозным дыханием, одетого в белый снежный наряд.

 

Последней значительной работой мастера, посвященной родному городу стала «Первый снег. Старая Уфа» (1995 г.) Написана она в очень тяжелое для художника время, когда он, пережив ампутацию ноги, адаптировался к жизни. Картина стала еще одним свидетельством огромного мужества, жизнелюбия Александра Даниловича, его бесконечной преданности творчеству. Общаясь с миром из окна своего дома, он написал этот лучезарный, добрый холст. Художник выбрал такое состояние природы, которое позволило ему с наибольшей силой передать игру цвета. Звучными аккордами на белом снегу играют синие, золотые, багряные краски, сливаясь в единую мажорную мелодию.

 

А. Д. Бурзянцев был человеком многогранных интересов, всегда оставался доступным, великодушным и порядочным. Он любил литературу, музыку, собрал фонотеку записей Ф. И. Шаляпина, общался со многими российскими, башкирскими писателями, поэтами. Годы творческой, человеческой дружбы связывали его с народным поэтом Башкортостана Мустаем Каримом. В 1987 году, находясь под впечатлением от его книги «Долгое-долгое детство», Александр Данилович поехал на родину писателя, в аул Кляшево Чишминского района, где создал ряд интересных натурных пейзажей, графических зарисовок — «Зырат», «Колодец Мустая», «Мастерская в Кляшево» и др. Со свойственным ему умением претворить увиденное в философский, эмоционально выразительный образ в 1988 году он написал большую композицию «Здесь родился Мустай Карим», находящуюся сейчас в собрании художественного музея имени М. В. Нестерова.

 

В октябре 1995 года, в день рождения Александра Бурзянцева, состоялась его последняя встреча с Мустаем Каримом, пришедшим поздравить художника с этим событием. На своем сборнике стихов «Возвращение» поэт написал: «Апостолу добра и красоты, отменному Мастеру, Другу моему Александру Бурзянцеву с преклонением перед его искусством. Мустай Карим, октябрь 95, ХХ век».

 

Последние большие работы художника написаны в 1996 году — «Ледоход», «Банный день», «Весна в Уфе» — изысканно богатые по чувству, цвету. Майским днем 1997 года мастера не стало на земле. Но его дух, талант, и большое сердце живут в его творениях. Чтобы он ни писал, какими бы ни были его композиции, в них всегда — лики земной красоты, жизнь с многообразием ее явлений. Каждое его произведение убеждает нас в подлинности таланта большого мастера.

 

«Бельские просторы», № 3, 2004 г.