Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58553858
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
6867
16647
23514
56248947
607680
1020655

Сегодня: Март 19, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

РОМАНОВА С. Стать Бессмертным и Умереть

PostDateIcon 09.11.2017 19:53  |  Печать
Рейтинг:   / 2
ПлохоОтлично 
Просмотров: 4536

Софья Романова

Стать Бессмертным и Умереть
Комментарии к «Дискуссии о гибели Сергея Есенина»

Отступит горьких заблуждений тьма
Перед лучом бессмертного ума.
Алишер Навои

Уважаемые читатели!

Причиной для написания моей статьи послужила работа В. Белоусова «О дискуссии по поводу гибели С.А. Есенина», с которой я познакомилась на сайте «ESENIN.RU». Эта работа представляет собой критические замечания относительно ряда версий (первоначально высказанных другими авторами) о насильственной смерти Сергея Есенина. Критические замечания эти, с моей точки зрения, никак не аргументированы; а сами версии, зачастую имеющие в своей основе фундаментальнейшие исследования, представлены односторонне и тенденциозно в виде произвольно выхваченных из контекста фрагментов. Хотя автор на словах и придерживается позиции нейтралитета в деле гибели поэта (есть аргументы «за» и «против»), но, если внимательно вчитаться в его работу, станет очевидным, что версию убийства по политическим мотивам он сразу отбрасывает, быть может, оставляя маленькую лазейку для версии убийства на бытовой почве. Основная же идея, которая косвенным путем внедряется в сознание читателя — «все-таки суицид»: и эксперты так говорят, и Троцкий в Есенине души не чаял, исследование В. Кузнецова — «бред», да и вообще версию насильственной смерти поэта поддерживают «особенно читательницы» — ну что взять с неразумных женщин!..

Я постараюсь представить в более объективном свете фрагменты версий гибели поэта, упомянутые в «Дискуссии…» (наиболее полно с ними можно познакомиться, естественно, только прочитав оригиналы, что настоятельно советую); а также сопроводить комментариями некоторые высказывания автора, с которыми позволю себе не согласиться.

Главная же цель моей работы — побудить читателей, в особенности тех, которые только начинают проявлять интерес к творчеству, личности Сергея Александровича Есенина и обстоятельствам его гибели, самостоятельно разобраться в трагедии. Ведь после прочтения статей, подобных «Дискуссии…» у многих, особенно неискушенных, людей может сложиться обманчивое впечатление, что, мол, официальная версия (самоубийство) уже все «разъяснила», а если что непонятно — так дело давнее, ничего доказать/выяснить нельзя. И вообще, почему люди продолжают обсуждать тему гибели поэта?! Давно нужно (несогласным с официальной версией) закрыть рот и притвориться, что Истина в нашем «демократическом» отечестве существует сама по себе — как ей и полагается — а не привязана толстыми веревками к государственной власти.

Итак, цитирую В. Белоусова:

Многие читатели, особенно читательницы, следуя своеобразной моде, считают, что его убили и точка.

Многие читатели и читательницы считают, что Сергей Есенин был убит, а не покончил с собой, вовсе не следуя «своеобразной моде», а основываясь на фактах, здравом смысле, изучении первоисточников, а также исторических материалов, очищенных от цензуры советских времен. Ведь жизнь, творчество и гибель Сергея Есенина нельзя рассматривать в отрыве от времени, в которое поэт жил и творил. Для того, чтобы в очень малой степени понять, что это было за время, приведу здесь два разноплановых примера.

1. Факт применения химического оружия армией Тухачевского при подавлении восстания тамбовских крестьян 1920–1921 гг. — того самого восстания, которое Сергей Александрович воспел в своем «Пугачеве». Это был первый в истории факт применения химического оружия против собственного народа.

ПРИКАЗ
Командующего войсками Тамбовской губернии № 0116/оперативно-секретный
г. Тамбов
12 июня 1921 г.

Для немедленной очистки лесов ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.
2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.
3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.
4. О принятых мерах донести.
Командующий войсками Тухачевский
Начальник штаба войск Генштаба Какурин

Российский государственный военный архив Ф.34228. Оп.1. Д.292. Л.5

2. Стихотворение Сергея Есенина, поэта-летописца, «Кобыльи корабли», в котором жуткие апокалиптические сцены погибающей от голода Москвы не уступают по силе экспрессии лучшим полотнам Дали и Босха.

Если волк на звезду завыл,
Значит, небо тучами изглодано.
Рваные животы кобыл,
Черные паруса воронов.

Не просунет когтей лазурь
Из пургового кашля-смрада;
Облетает под ржанье бурь
Черепов златохвойный сад.

Слышите ль? Слышите звонкий стук?
Это грабли зари по пущам.
Веслами отрубленных рук
Вы гребетесь в страну грядущего. (…)

(дополнительно о России начала 1920-х гг. см. Э. Хлысталов «13 уголовных дел Сергея Есенина»)

К разделу «факты» я отношу, прежде всего, посмертные фотографии Есенина, на которых мы (я лично и «многие читатели и читательницы») видим убитого человека. Приведу один — из множества — пример: симметрично травмированные уголки рта покойного. Для сторонников версии убийства это, естественно, удавка. Готова внимательно выслушать логическое объяснение сторонников версии суицида. Итак: что это? Только прошу, не надо оскорблять наш интеллект рассказами о «желудочной жидкости» — насколько мне известно, именно так объясняет упомянутые травмы официальная версия. Траектория этих «подтеков», если все-таки предположить, что это подтеки, несовместима с наклоненным (а как же след от трубы!) положением головы человека, висящего (не лежащего!) вертикально в петле. Кроме того, каким образом эти «подтеки» продолжали оставаться на лице покойного в гробу?!
 
Первоисточники: не исключаю, что некоторых читателей удивит то обстоятельство, что первоисточников (т. е. фактических, подлинных документов) в деле о гибели Сергея Есенина очень немного. Это еще один аргумент в пользу того, чтобы изучить и составить свое ЛИЧНОЕ мнение по поводу достоверности и профессионального уровня этих нескольких бумажек.

1. Акт о самоубийстве Есенина уч. надзирателя Горбова, подписанный «понятыми» (Эрлих, Фроман, Медведев, Рождественский). Последние трое подписывать сей документ не имели ни юридического, ни морального права, так как подписывали то, свидетелями чего не являлись. Акт противоречит показаниям сотрудника ленинградского УГРО Г. Евсеева, утверждавшего, что тело поэта не висело «под самым потолком», а было привязано к батарее. Акт противоречит показаниям вдовы коменданта «Англетера» А. Назаровой, утверждавшей, что тело поэта было обнаружено не 28 декабря 1925 (как указано в акте), а накануне, 27 декабря. Вызывает сомнения подлинность акта: подпись Горбова на нём отличается от его же автографов на иных бумагах. Почерковедческая экспертиза не проводилась.

Акт о самоубийстве Есенина уч. надзирателя Горбова и его подписи

  Gorbov rukopis  Gorbov signature akt
Подпись под актом о самоубийстве Есенина.
28 декабря 1925.
Gorbov signature Erlih
Подпись под протоколом опроса В. Эрлиха.
28 декабря 1925.
Gorbov signature Nazarov
Подпись под протоколом опроса В. Назарова.
28 декабря 1925.

2. Протоколы опросов свидетелей при обнаружении тела Есенина (Назаров, супруги Устиновы, Эрлих); доверенность на получение денежного перевода на имя Эрлиха, написанная Эрлихом, подписанная Есениным. Подпись — последняя подпись Сергея Есенина — и дата на этой доверенности смотрятся абсолютно жутко, год в дате отсутствует вообще. Некоторые детали из протокола опроса Эрлиха (в частности, записка, которую якобы оставил для него Сергей Есенин в день своего приезда) противоречат эрлиховским мемуарам в обеих редакциях. Упомянутая записка приобщена к делу не была, почерковедческая экспертиза для установления факта ее принадлежности Сергею Есенину не проводилась.

Протокол опроса Вольфа Эрлиха (машинопись)

Erlih 01 Erlih 02 Erlih 03

Доверенность на получение денежного перевода

dover

(Более подробная информация по данному пункту см. Н. Астафьев «Трагедия в «Англетере»: действующие лица и исполнители»)

3. Рисунки художника Сварога, на которых мы видим человека, явно не ушедшего из жизни добровольно (разорванная одежда; положение рук и ног, несовместимое с самоповешением).

img04 Svarog 02

4. Заключение судмедэксперта Гиляревского. Сей товарищ при осмотре тела покойного сумел увидеть то, чего мы с вами на фотографиях ну никак не видим (прикушенный между зубами язык), а вот то, что нам сразу бросается в глаза (ужасные травмы лица) просмотрел. Вызывает сомнения подлинность этого документа: составлен кратко, небрежно, на простом листе бумаги без реквизитов (регистрационный номер, гербовая печать и т.д.), имеет огромные отличия (и по форме, и по содержанию) от составленного всего несколькими днями позже другого заключения судмедэксперта Гиляревского, в котором причиной смерти также констатировалась «асфиксия». Почерковедческая экспертиза не проводилась.

Giljarevsky rukopis Giljarevsky 1 Giljarevsky 2

(подробнее на эту тему см. В. Фомин «Сергей Есенин. Обстоятельства гибели»)

5. Орудие (само)убийства — веревка — отсутствует.

Здравый смысл: приведу в пример некоторые события личной жизни Сергея Александровича второй половины 1925 года, а также конкретно четырех дней, проведенных им в Ленинграде.

1. В конце 1925 года готовилось к выходу в свет первое собрание сочинений Сергея Есенина. Можно представить с какой радостью и нетерпением ожидал поэт этого события! «Этого собрания я желаю до нервных вздрагиваний» — говорил он.

2. 19 декабря 1925 года вышла замуж младшая сестра Сергея Александровича Екатерина. Сам Есенин, всегда очень заботливый брат и сын (см. переписку, особенно из-за границы: практически в каждом письме он спрашивает о своих родных, хватает ли им денег и т.д.), был этому искренне рад; говорил, что они все вместе обязательно отпразднуют свадьбу в Ленинграде.

Несколько примеров другого характера.

3. Перед отъездом в Ленинград Есенину очень были нужны деньги; он почти целый день прождал в Госиздате, надеясь их получить. Не дождавшись — сказали, что деньги «будут» только на следующий день — уехал. Эта крупная сумма денег была переведена Есенину в Ленинград. И вот утром 27 декабря (по свидетельству Эрлиха) Есенин идет на почту за своими деньгами, которые нужны ему — будем рассуждать логически — для того, чтобы жить; вечером того же дня жизнь эта ему становится настолько невыносимой, что он избирает мучительный и абсурдный (при наличии огнестрельного оружия) способ расстаться с ней. Не противоречит ли это элементарному здравому смыслу?

4. Причем покинуть сей грешный мир поэт решил без посмертной записки.
О стихотворении «До свиданья…» написаны тома. Суммирую: стихотворение не датировано, на месте трагедии обнаружено не было, приобщено к протоколу опроса свидетелей не было, никто о нем уч. надзирателю Горбову — единственному (!) представителю закона в деле о гибели великого русского поэта — не сообщил. Хотя «иметь» стихотворение при себе должен был Эрлих, а «знать» о нем — Устинова, и, если рассуждать логически, Устинов.

5. Очень большим знаком вопроса остается следующее: конкретное местонахождение Г. Устинова, Е. Устиновой и некоего журналиста Д. Ушакова утром 28 декабря 1925 г., когда в 5-ом номере «Англетера» собрались ленинградские литераторы. Куда, спрашивается, запропастились эти товарищи, буквально не вылезавшие из есенинского номера без малого четыре дня? Напомню, что все трое, по официальной версии проживали на тот момент в «Англетере». Браун, Оксенов, Никитин и другие подробно перечисляют присутствующих: об Устинове и Ушакове — никто ни слова. Оксенов (единственный) упоминает «хлопочущую женщину» и называет ее Устиновой. В. Кузнецов («Тайна гибели Есенина») резонно замечает, не ошибся ли Иннокентий Александрович, приняв за Устинову другую женщину или, быть может, намеренно был введен в заблуждение. Вообще англетерские знакомцы Есенина утром 28 декабря демонстрировали прямо-таки железную выдержку, достойную бойцов спецназа. Эрлих сидит в 5-ом номере «с видом своего человека». Устинов вообще отсутствует — действительно, не менять же планы каждый раз, когда друга находят мертвым. А ведь вполне логично предположить, что именно он, подобно Эрлиху, просто обязан был взять на себя печальную обязанность вынести тело поэта из номера гостиницы. Супруга Устинова, проявляя завидное хладнокровие при виде изуродованного мертвого молодого человека, с которым она лишь накануне задушевно общалась, начинает «хлопотать»… Люди разные, что и говорить…

6. Сергей Александрович собирался издавать свой журнал, имелся ряд произведений (стихотворения, а также поэма «примерно в 500 строк»), которые он планировал доработать и, возможно, включить в свое собрание сочинений. Все рукописи/личные бумаги, привезенные им с собой в Ленинград, бесследно исчезли.

Начинающий литератор Вольф Эрлих был другом Есенина, его почитателем. С какой стати он стал бы убивать великого поэта?

Сам Вольф Эрлих, конечно, Сергея Есенина не убивал — не думаю, что здравомыслящие люди могут всерьез рассматривать эту версию. Теперь насчет дружбы. Есенин и Эрлих друг друга знали — это факт, были знакомы более полутора лет (с февраля-апреля 1924 года). Как часто в течение этого времени общались — наверняка сказать трудно; в последние два года жизни Есенин много времени проводил на Кавказе. (В. Кузнецов считал, что «… знали они друг друга шапочно — всего несколько встреч»). В «друзьях» у Есенина ходили очень и очень многие. Открытый, общительный поэт имел огромный круг знакомств, был со всеми на «ты». В данном случае, смысловая нагрузка, которую мы обычно вкладываем в слово «друг», скорее всего, будет неверна. Обратившись к эпистолярному наследию Есенина, обнаруживаем пять писем/записок/телеграмм, имеющих Вольфа Иосифовича в качестве адресата. Две записки и одна телеграмма официально датированы последним месяцем жизни Сергея Есенина (декабрь 1925). Ряд исследователей предполагает их «причастность» к гибели поэта, а также выражает сомнения в их подлинности. (см. Н. Астафьев «Трагедия в «Англетере»). Из двух оставшихся писем более позднее (от 26.07.1925) написано С. Толстой и имеет лишь шутливую стихотворную приписку рукой самого Есенина. И, наконец, единственное, более раннее письмо (от 24.03.1925) — полностью есенинское.

Для сравнения: знакомство Есенина с Петром Чагиным состоялось примерно в то же время (февраль 1924 г.); Есенин отправил приятелю 11 писем.

В какой степени знакомство с Есениным было со стороны Эрлиха бескорыстным? Галина Бениславская, которая расхваливает Вольфа на все лады: «Из твоих друзей — очень умный, тонкий и хороший — Эрлих» (письмо Есенину от 16.07.1925), и то упоминает: «Это, конечно, не значит, что ему ничего от тебя не нужно. Но на это, что ему надо, он имеет право». Так значит была все-таки какая-то корысть в эрлиховской дружбе?.. И как-то странновато звучит «он имеет право»… Еще один любопытный факт — у 23-летнего «начинающего литератора» Эрлиха, уроженца Симбирска, была собственная квартира в Ленинграде! И получил за какие-то заслуги, и оплачивать деньги были… А бедняга Есенин так и мыкался бесприютным. И последнее: первоначальная эрлиховская версия о дне приезда Сергея Александровича в Ленинград (24.12.1925) и последующих трех днях расходится в деталях не только с версиями других «свидетелей»-мемуаристов (которые также противоречат друг другу), но даже и с его же собственной позднейшей версией.

Например, пишут, что некто Николай Леонтьев, бывший много лет в ГУЛАГЕ, рассказывал, что он лично застрелил С. Есенина в «Англетере», когда они с Я. Блюмкиным пришли в № 5 этой гостиницы. В схватке, мол, застрелил. Это явная ложь. Потому что Блюмкин в это время был за границей, где-то в Гималаях в секретной экспедиции Н. Рериха.

Понятно, что автор акцентирует наше внимание на возможном, но не доказанном отсутствии Блюмкина в Ленинграде в декабре 1925 г. Но, с другой стороны, по его словам как-то получается, что Леонтьев не мог стрелять в Есенина, потому что Блюмкин находился в Гималаях. Для того, чтобы стрелять в Есенина, Блюмкин Леонтьеву не требовался, так что не совсем понятно безапелляционное высказывание «явная ложь». Теперь, что касается истории Леонтьева в целом. Разумеется, на 100% серьезно это аляповато-вульгарное повествование никто воспринимать не будет (потерявший голову от ревности Троцкий и проч. — смехотворно), но, вполне возможно, в этой истории, где переплетаются вымысел, «приукрашивания», замалчивания (?), есть и крупицы истины. Нужно только отделить зерна от плевел. И вот что интересно: если взять канву рассказа Леонтьева и сопоставить с рисунками Сварога, его пояснениями к рисункам, с рассказами Брауна-младшего о воспоминаниях отца, и, наконец, с показаниями сотрудника УГРО Евсеева, то совпадает до странности много деталей… Например, Сварог и Браун утверждают, что лицо, волосы, одежда поэта были в пыли, песке, каких-то ворсинках, как будто тело завернули во что-то. Леонтьев утверждает, что тело и было завернуто в ковер. Леонтьев и Евсеев утверждают, что тело поэта не висело «под потолком», а было привязано к батарее. Еще раз отмечу, что Сварог, Браун и Евсеев находились в 5-ом номере «Англетера» 28 декабря 1925 года. Специфические детали из рассказа Леонтьева приводят к вполне обоснованному предположению, что и он там побывал… Естественно, все эти показания несовместимы с официальной версией самоубийства.

Враги у Есенина были, они не раз подавали в Москве на него в суд. На него было заведено несколько уголовных дел; его обвиняли в антисемитизме и хулиганстве, вызывали многократно в суд. (…) Но эта московская судебно-милицейская линия осталась как-то вне внимания исследователей причин гибели поэта в «Англетере».

В качестве используемой литературы указывается (среди других работ) «13 уголовных дел Сергея Есенина» Э. Хлысталова; именно эта работа является источником приведенной выше информации. Но по какой-то причине автор старательно обходит молчанием деталь, на которой следователь по особо важным делам Эдуард Хлысталов как раз и заостряет внимание читателей, и важность которой трудно переоценить.

«Изучая впервые материалы на поэта тех лет, я обнаружил любопытную и одновременно грустную закономерность. «Пострадавшие» от Есенина люди приходили в ближайшее отделение милиции и требовали привлечь его к уголовной ответственности, называя статьи уголовного кодекса. Как правило, инцидент начинался с пустяка. Затем появлялся милиционер, который почему-то из всех присутствующих хватал поэта. Тот, естественно, пытался вырваться. На помощь стражу порядка приходили оказавшиеся поблизости дворники, скручивали ему руки, связывали и силой тащили в отделение милиции. Все это делалось в крайне оскорбительной для Есенина форме. Потом в деле появлялись рапорты об угрозах со стороны поэта, об оскорблении им рабоче-крестьянской милиции, призывах к погромным действиям и тому подобное. Во всех случаях на стороне Есенина были свидетели, но их не только не привлекали к делу, но даже и не допрашивали.» (Э. Хлысталов «13 уголовных дел Сергея Есенина»)

Остановимся здесь на секунду и представим следующее: волею судьбы мы с вами являемся свидетелями, ну, скажем, кражи. Гражданин № 1 выхватывает у гражданина № 2 сумку или деньги и пытается скрыться бегством. Вы будете знать по какой именно статье уголовного кодекса Российской Федерации гражданин № 1 должен быть привлечен к уголовной ответственности? И я не знаю. (кто знает — молодцы!)

А вот в Советской России первой половины 20-х годов прошлого века огромную часть населения, получается, составляли юридически грамотные товарищи с прекрасным знанием действующих на данный момент статей уголовного кодекса, при этом они же — любители выпить и подраться, и они же — завсегдатаи литературных кафе. Так как таких людей было ну просто очень много и они постоянно оказывались в тех же местах, что и Есенин, то у последнего просто не было никакой возможности избежать с ними столкновения. Это вариант первый.

Вариант второй. Людей таких было не так уж много (логично). Это просто Есенину на них постоянно «везло»: ну с кем ни начнет драться — прямо начинающий юрист-криминалист.

И вариант третий. Есенина провоцировали — это не составляло большого труда при его горячем темпераменте и «беспардонной храбрости» (Г. Бениславская) — сотрудники ГПУ по заранее спланированному нехитрому сценарию: оскорбление, драка, арест по статье.

Таким образом, «московская судебно-милицейская» (правильнее гэпэушная) линия отнюдь не «осталась как-то вне внимания исследователей причин гибели поэта». Многие авторы считают декабрьскую трагедию 1925 года следствием охоты и травли, начатой в конце 1923 года. А одним из самых главных моментов расследования Эдуарда Хлысталова, полковника милиции, заслуженного работника МВД СССР, как раз и является установление того факта, что врагами Сергея Есенина были не какие-то неизвестные личности, а именно сотрудники ГПУ, которые провоцировали поэта на драку.

Теперь об антисемитизме. Приведу в пример скорее грустный, чем смешной анекдот сталинских времен. Человек обвиняется в покушении на тов. Сталина. Уликой послужил его годовой отчет со следующей фразой: «Ежегодно в СССР увеличивается объем производства стали на душу населения». Доносчик подчеркнул слова «стали на душу» и соединил первые два слова в одно. Вот и готово обвинение: заговор с целью задушить тов. Сталина!

В один ряд с вышеизложенным можно поставить и обвинения Сергея Есенина в антисемитизме. Сергей Александрович никогда не был антисемитом, никогда не выбирал себе друзей или врагов по национальному признаку. Если он критиковал вождей большевиков, многие из которых были евреями, то причиной тому была не их национальность, а исключительно проводимая ими политика, в том числе в области литературы. Обвинения поэта в антисемитизме начались с «Дела четырех поэтов», когда 20 ноября 1923 года разговор Есенина и трех его друзей-поэтов (Ганин, Орешин, Клычков) о советской власти, пролетарских литераторах, цензуре, и т. д. был подслушан доносчиком, неким М. Родкиным. На основании нескольких обрывочных фраз (Из показаний М. Родкина: «Они вели между собой разговор о советской власти. Но ввиду того, что в это время играл оркестр, до моего слуха доходили отдельные слова, из которых я, однако, мог заключить, что двое из этих граждан не только нелояльно относятся к соввласти, но определенно враждебно».) гражданин этот сделал вывод, что поэты — «контрреволюционеры» и поспешил сообщить о своих наблюдениях в отделение милиции. Итак, Родкин отмечает, что два человека «определенно враждебны» советской власти. Эти двое — наверняка Есенин и Ганин. Ганина расстреляют в марте 1925 года. В декабре того же года Есенина найдут мертвым в «Англетере».

Его друга Алексея Ганина в 1925 г. расстреляли за организацию «ордена русских фашистов».

Прочитав такое, можно подумать, что близкий друг Сергея Есенина, талантливый русский поэт Алексей Ганин и правда разгуливал по Москве в черной гестаповской форме со свастикой на рукаве… Вот что пишет о мифическом «ордене русских фашистов» Э. Хлысталов:

«В августе 1924 года чекисты начали секретную операцию против Ганина и его друзей. «Дело четырех поэтов» не забыли. Предстояло подготовить разоблачение подпольной контрреволюционной организации, ставящей своей целью свержение Советской власти. С исключительной подлостью работники ГПУ собирали подметные доносы своих осведомителей, проводили комбинации, подбрасывали компрометирующие документы. Стихи Ганина не печатали. Он достал где-то типографский шрифт (возможно, ему специально подбросили его сотрудники ГПУ) и отпечатал несколько брошюр со своими произведениями. Наличие шрифта было истолковано как подготовка к печатанию листовок и воззваний.» («Как убили Сергея Есенина»)

Ганин был арестован 2 ноября 1924 года как руководитель организации, ордер на арест был подписан Генрихом Ягодой. По свидетельству О. Вышеславцевой, накануне Алексей пришёл к ней домой и сообщил: «Ну, охота за мной хорошая идет, други. Пожалуй, что мы не увидимся больше». (Е. Семенова «Алексей Ганин. Поэт-великомученик»)
Как не вспомнить последнюю встречу Сергея Есенина и Анны Изрядновой, когда поэт сжег у нее на квартире много личных бумаг и сказал, прощаясь: «Смываюсь, уезжаю… наверное, умру скоро…» — так в воспоминаниях Изрядновой, датированных 1926 г. Кто знает, быть может на самом деле Сергей Александрович сказал: «убьют скоро…».

«По делу «фашистов» было привлечено 14 человек: литераторов, художников, врачей; почти все они были друзьями Сергея Есенина. Вот их имена: талантливые художники братья Петр и Николай Чекрыгины, литераторы — Виктор Дворяшин, Владимир Галанов, Григорий Никитин, Александр Кудрявцев, Алексей Александрович-Потеряхин, Михаил Кротков, Борис Глубоковский, Иван Колобов, врач Тимофей Сахно, поэт Алексей Ганин и профессор офтальмотолог Сергей Селиванович Головин. Фамилия одного арестованного мне неизвестна, возможно, он агент ГПУ, согласившийся давать чекистам нужные показания против своих товарищей.» (Э. Хлысталов)

В обвинительном заключении не был назван ни один факт нарушения закона или какого-либо преступления. Допрашивали Алексея Ганина известные палачи Абрам Славотинский и Яков Агранов. В ходе допросов, сопровождавшихся, без сомнения, пытками, Ганин потерял рассудок, был официально признан психически невменяемым. Это не помешало, однако, вынести ему внесудебный смертный приговор.

Петиция о вынесении внесудебного смертного приговора Алексею Ганину.

«Считая следствие по настоящему делу законченным и находя, что в силу некоторых обстоятельств передать дело для гласного разбирательства в суд невозможно — полагал бы: «Войти с ходатайством в Президиум ВЦИК СССР о вынесении по делу Ганина А. А. внесудебного приговора».

Секретарь Президиума ВЦИК СССР А. С. Енукидзе 27 марта 1925 г.

По приказу В. Менжинского, Г. Бокия и Я. Петерса были расстреляны: Ганин, братья Чекрыгины, Дворяшин, Галанов и Кротков; Глубоковского и Александровича-Потеряхина приговорили к 10-ти годам тюремного заключения. Судьба остальных неизвестна. Лишь в октябре 1966 г. (!) дело «фашистов» было прекращено за отсутствием состава преступления. Стоит ли говорить, что единственным «преступлением» Алексея Ганина (и всех других свободомыслящих граждан России) в глазах большевистских диктаторов было неприятие их власти…

Ну а Троцкому зачем была нужна смерть Есенина? Совершенно непонятно. Он высоко ценил Есенина как поэта, написал некролог. А.М. Горький признал его лучшим и он был опубликован в газетах.

А зачем Троцкому и всем большевистским вождям была нужна жизнь Есенина? Звучит бесчеловечно и безнравственно, но политика, как известно, очищена от морали; у власть предержащих (вне зависимости от временных и географических характеристик) руки либо просто грязные, либо грязные и в крови. Есенин, в отличие от многих других современных ему писателей и поэтов, никогда не прославлял лидеров большевиков, не горел идеей мировой революции (любимый «конек» интернационалиста Троцкого), любил Русь «любовью русской, великоросской», а также имел смелость полагать, что он может высказывать вслух свое собственное — отличное от государственной линии — мнение.

«Если бы я был контрреволюционером, я держал бы себя иначе. Просто я дома, понимаешь, у себя дома и если мне что не нравится — я кричу. Это мое право.»

Другими словами, Сергей Есенин вел себя, как обладающий правами и свободами человека и гражданина, прежде всего свободой слова, и активно этими правами пользующийся. В тоталитарном государстве.

Один из лучших политиков своего времени, Лев Троцкий, человек очень умный, интеллигентный, образованный, блестящий оратор (т.е. владеющий словом и понимающий его силу), отличался при этом радикализмом и жестокостью. Даже его товарищи по партии большевиков отмечали и нередко осуждали его стремление сделать революцию непрекращающимся мировым процессом. Троцкий, разумеется, был способен оценить поэтический дар Сергея Есенина и считался, точнее был вынужден до поры до времени считаться с поэтом (как расчетливый политик считается с очень талантливым и очень популярным человеком), но не более того.

Отмечу следующее: как поверхностно рассуждают люди, которые могут сказать — подумаешь, всего лишь поэт, какую угрозу он мог представлять, какой силой обладал?.. Слово обладает огромной силой — посмотрите на все (или почти все) мировые свершения — что имели они своей основой? Все революции, включая октябрьский переворот 1917 г., не произошли сами собой. Нет. Сначала было слово — слово, которое «нашло свои штыки». Искусство пропаганды, неотъемлемое и мощное оружие любого тоталитарного строя; все религии мира, имеющие огромную власть над людьми: в основе каждой — слово.

Троцкий, Бухарин и другие лидеры партии большевиков не могли не понимать какую силу, и, соответственно, потенциальную угрозу режиму представляет собой Сергей Есенин с его поэтическим даром, его характером («Намордник я не позволю надеть на себя и под дудочку петь не буду. Это не выйдет.» — из разговора с А. Воронским), а также неподражаемым умением «владеть аудиторией». Вот отрывки из «Страны Негодяев» (1923). Несмотря на многочисленные попытки, эта поэма при жизни Есенина никогда не была опубликована полностью, но, без сомнения, партийные руководители были с ней знакомы. Что это, как не оппозиция режиму?

«Все вы носите овечьи шкуры,
И мясник пасет для вас ножи.
Все вы стадо!
Стадо! Стадо!
Неужели ты не видишь? Не поймешь,
Что такого равенства не надо?
Ваше равенство — обман и ложь.
Старая гнусавая шарманка
Этот мир идейных дел и слов.
Для глупцов — хорошая приманка,
Подлецам — порядочный улов».

Или вот:

«У меня созревает мысль
О российском перевороте (…)
Мне хочется вызвать тех,
Что на Марксе жиреют, как янки.
Мы посмотрим их храбрость и смех,
Когда двинутся наши танки».

Это уже не просто оппозиция, это призыв…

В своем некрологе Троцкий говорит, что Есенин погиб, потому что «был несроден революции». Все верно. Человек с такой индивидуальностью при сложившемся общественно-политическом строе был обречен на гибель — система должна была убить его. М. Горький признал некролог Троцкого лучшим — что ж, ничего удивительного в этом нет. За несколько месяцев до гибели поэта, 13 июля 1925 года, Максим Горький отправил Николаю Бухарину следующее послание:

«Надо бы, дорогой товарищ, Вам или Троцкому указать писателям-рабочим на тот факт, что рядом с их работой уже возникает работа писателей-крестьян и что здесь возможен, — даже, пожалуй, неизбежен конфликт двух «направлений». Всякая «цензура» тут была бы лишь вредна и лишь заострила бы идеологию мужикопоклонников и деревнелюбов, но критика — и нещадная — этой идеологии должна быть дана теперь же. Талантливый, трогательный плач Есенина о деревенском рае — не та лирика, которую требует время и его задачи, огромность которых невообразима (…) Нет сомнения, что этот умный подзатыльник сильно толкнет вперед наше словесное искусство».

Другими словами, М. Горький, сам писатель, предлагает поставить литературную критику, а может и литературу в целом, на службу правящей партии: литературные произведения должны оцениваться не с точки зрения их достоинств/недостатков в данной области искусства, а с точки зрения их «полезности» для политики государства. Все, несоответствующее этой политике, даже «талантливое» (!), должно подвергаться «нещадной критике»… Это было в 1925-ом; несколькими годами позже Горький, фактически оказавшийся заложником в советской России, скажет по-другому: «Связался я с вами, негодяями, и сам негодяем стал». (В. Пашинина «Неизвестный Есенин»)

Доцент с кафедры литературы В.И. Кузнецов (С.-Пб.) считал, что Есенин вообще не останавливался в «Англетере», что его сразу по приезде в Ленинград арестовали, допрашивали, пытали в соседнем здании, перестарались, и он умер во время пыток. Потом труп принесли в «Англетер» и инсценировали повешение. Он называет много фамилий людей, связанных с «органами», т.е. информаторов, «стукачей», которые могли иметь к этому какое-то отношение. Эта версия опровергается тем, что у Есенина в «Англетере» в эти три-четыре дня были в гостях многие его друзья и знакомые писатели, не один десяток и не по одному разу. Не могли же они все состоять в заговоре об убийстве Есенина. Бред какой-то…

Создается ощущение, что читателям предлагается спроецировать данную ситуацию на современную нам действительность, на сегодняшний день. (Россия и сегодня не является правовым государством, но хоть некоторая разница есть…) Это будет ошибкой. Пытаясь разобраться в тайне гибели Сергея Есенина, в его трагедии, мы ни на секунду не должны забывать о трагедии современной ему России («Трагедия Есенина — трагедия России» В. Кузнецов), о политическом режиме того времени — бесчеловечном, убивающем личность, разум и свободу слова режиме, аналог которого существует сейчас, скажем, в Северной Корее (и ведь многие его фанатично поддерживают!). Пресса, как мощное и единственное тогда средство пропаганды, просто не могла не быть под контролем государства. Вполне логично предположить, что хотя бы некоторые из московских и ленинградских литераторов были напрямую связаны с ЧК-ГПУ (кто же будет рупором большевистских идей?!), а другие занимали по отношению к «органам» лояльную позицию. Что касается морально-нравственного облика этих «собратьев по перу»…
Критик И. Оксенов записал в своем дневнике: «Страшное, могильное впечатление от Союза писателей. (…) Гнило, смрадно, отвратительно». (28.04.1924) Вспомним последнее посещение Сергеем Есениным московского Дома писателя. «Продажная душа», «сволочь», «бездарь», «мерзавец», «мразь» — бросал он в разные стороны. «И прав был Есенин. Завидовали ему многие, ругали многие, смаковали каждый его скандал, каждый его срыв, каждое его несчастье. Наружно вежливы, даже ласковы были с ним. За спиной клеветали». (свидетельствует видевший поэта в тот день Евгений Сокол). Ну и как не вспомнить слова Сергея Александровича из его неопубликованной статьи «Россияне»: «Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем». Стоит ли удивляться, что в этом «болоте» завистников и карьеристов, давно сдавших понятия «честь» и «достоинство» в ломбард за ненадобностью, могла найтись — и нашлась — горстка подлых людишек, готовых выслуживаться перед начальством «и за страх, и за совесть»? Кстати, если ознакомиться со статьей Н. Астафьева «Вокруг да около Есенина» (2017), питерская литературная братия и сегодня погрязла в коррупции и не так много там изменилось с 20-х годов прошлого столетия…

Для начала разберемся — что же это был за «не один десяток друзей и знакомых», которые «не по одному разу» были в гостях у Сергея Есенина в 5-ом номере «Англетера». Вот имена и фамилии людей, оставивших воспоминания о своих ЛИЧНЫХ встречах с поэтом с 24 по 27 декабря 1925 г.: Георгий Устинов, Елизавета Устинова, Вольф Эрлих, Нина Гарина, Лазарь Берман, Павел Мансуров, Д. Ушаков (личность этого человека не установлена). Пока о десятках речи нет, семь человек. Ни в каком заговоре им и не надо было состоять — требовалось просто напечатать в контролируемой государством прессе то, что было указано сверху. Сочинили и напечатали. Читать сей вздор невыносимо мерзко. И никогда эти лживые абсурдные истории не смогут опорочить светлое имя великого русского поэта, подобно тому, как придорожная грязь не в силах замарать солнечный луч.

Следующие товарищи были УПОМЯНУТЫ в сочинениях названных выше лиц, сами они никогда о встречах с Сергеем Есениным в «Англетере» не свидетельствовали: Н. Клюев, С. Семенов, И. Садофьев, Г. Колобов, И. Приблудный, В. Измайлов. Почему не выступили эти шестеро с протестом об использовании их имени? Может кто-то и хотел — да только каким образом это «выступление» должно было, так сказать, материализоваться? Написать опровержение в газетах — в каких? Ведь оппозиционных не было. (27 октября (9 ноября) 1917 года Совнаркомом был выпущен «Декрет о печати», по которому с октября 1917 по июнь 1918 были закрыты или прекратили существование более 470 (!) оппозиционных газет. Даже запасы бумаги были национализированы.) Да и потом — будем откровенны — далеко не все люди обладают смелостью и решительностью «идти против течения». Кто-то, возможно, подумал — «почему я, другие же молчат». Кто-то решил, доверяя официальной версии, что это и не столь важно — человека не вернешь; какая разница кто его видел/не видел в последние дни. Люди с жизненной философией «тем, кто наверху виднее» и «быть с теми, кто у власти спокойнее» найдутся всегда, тем более при тоталитарном режиме, идеология которого («кто не с нами — тот против нас» и подлежит уничтожению) зачастую вынуждает идти на сделки с совестью, ради сохранения жизни и материальных благ.

Вот, например, литератор Всеволод Рождественский в своих мемуарах описывает, что когда он пришел в 5-ый номер «Англетера» 28 декабря, тело Сергея Есенина лежало на полу. В этот момент Рождественский забывает о своей собственной подписи под актом уч. надзирателя Горбова, в котором говорилось об ином положении тела покойного. Посмотрев, как составлен этот «акт», Браун и Лавренев переглянулись и категорически отказались поставить свои подписи в качестве понятых. Впоследствии Браун сказал Рождественскому: «Всеволод, как ты мог?.. Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал». На что Рождественский ответил: «Ну, а как?!.. Мне сказали: нужна еще одна подпись! Я и подписал!» (беседа с Н.Н. Брауном) Замечательная, знаете ли, линия поведения — делать то, что скажут и не задавать лишних вопросов…

Арестовать Сергея Есенина сразу после приезда в Ленинград сотрудники ГПУ, с их огромным штатом осведомителей, могли без особого труда; более того — у них даже имелись «законные» основания задержать поэта: он во второй раз нарушал данную им подписку о невыезде из Москвы. Вполне логично предположить, что, упустив его месяцем раньше, в декабре чекисты были более бдительны.

Таким образом, подводя итог по данному пункту, я соглашусь с автором «Дискуссии…» в одном слове — бред. Жизнь в тоталитарном обществе — это бред… Не все это чувствуют; не все от этого страдают, как страдал, мучительно страдал при виде гибнущей на его глазах России Сергей Есенин… Многие одурманены пропагандой (какое это мощное оружие в умелых руках!), другими руководит алчность и желание наживы, кто-то по слабости характера «плывет по течению», а кому-то наплевать на все, что выходит за рамки лично-бытовых проблем. Перефразируя Сергея Александровича: не всем людям и нужна эта самая свобода, под которой можно упасть, как под тяжелой ношей…

И последнее. Инсценировка именно самоубийства, а не убийства, скажем, с целью ограбления, представляется оптимальным вариантом по следующим причинам. Во-первых — проще: не нужно везти куда-то труп, открывать уголовное расследование (чего так стремились избежать, вспомним надпись «4п5СТУПК», на телефонограмме судмедэксперту Гиляревскому. Расшифровка Э. Хлысталова: «пункт 5 статья 4 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР». По этой статье в то время прекращались уголовные дела за отсутствием состава преступления, а по материалам дознания — отказывалось в возбуждении и расследовании уголовных дел.), «искать» подозреваемых, «находить» и «арестовывать» их (что же, оставить дело нераскрытым?), освещать все это худо-бедно в советской прессе, да еще с оглядкой на иностранную и, при мировой известности Есенина, не только «белоэмигрантскую» печать… Конечно, в условиях тоталитарного режима все это было осуществимо. Просто дольше, сложнее; еще больше людей нужно вовлекать — помимо англетерских мемуаристов. В случае суицида все гораздо быстрее: Троцкий произносит свой некролог — и дело закрывают. Во-вторых, именно облик самоубийцы, т. е. человека слабого, сознающего собственную никчемность и выносящего приговор самому себе, идеально вписывался в последующую преступную, санкционированную большевистским правительством кампанию по искоренению не только творчества — самого имени поэта.

А в архивах никогда не удастся найти фамилии заказчиков и исполнителей, если даже они существовали.

Да, разумеется, бумажки: «Мы, нижеподписавшиеся сотрудники ВЧК-ОГПУ признаем, что по приказу (…) допрашивали и убили гр. Есенина С.А. … дата, подписи, печать» в архивах не было и нет — никто в своих преступлениях не расписывается, даже чекисты. Вполне вероятно другое: наличествует что-то косвенно/тонко/прозрачно относящееся/намекающее — например, «рабочие дела» агентов ГПУ.

«Нельзя поверить в то, что не сохранились конкретные досье или любая другая информация об Г. Устинове, В. Эрлихе, Г. Бениславской, Я. Блюмкине, Ф. Иванове (агенте, выезжавшем на дознание по факту смерти Есенина, а потом загадочно исчезнувшего), агентах активно-секретного отделения ленинградского УГРО М. Залкине, Д. Тейтеле (живших в декабре в "Англетере"). В памяти (…) отчётливо отложилась неизгладимо впечатляющая картина неведомого обществу чекистского архивного мира. Нет, нет, не все бумаги там были уничтожены! Даже те архивные фонды, которые удалось посмотреть, (а ещё ряд других так и остались непоказанными), захватывали воображение своим информационным богатством». (историк-архивист А.С. Прокопенко «Тайна смерти Есенина»)

В своей работе А. Прокопенко приводит в пример массовое убийство 15-ти тысяч польских военнопленных офицеров близ Смоленска в апреле 1940 г. (Советский союз вступил во Вторую мировую войну 17.09.1939 г. в роли агрессора, как и Германия, на пару с которой они согласованно разодрали на части несчастную Польшу.) Многие десятилетия советское правительство упрямо и лицемерно утверждало, что поляков расстреляли немцы, и только в 1990-е годы историческая справедливость, подкрепляемая сохранившимися архивными документами, восторжествовала. И восторжествовала она отнюдь не благодаря усилиям властей, а как раз наоборот — вопреки. Слово А. Прокопенко:

«Дело с катынскими офицерами в буквальном смысле этого слова разворошила группа историков, среди которых выделялся Ю.Н. Зоря, сын прокурора, участника Нюрнбергского процесса над фашистскими главарями генерала Н. Зоря, который при невыясненных обстоятельствах был найден мертвым в своем номере гостиницы. Смерть его связывают с принципиальным стремлением генерала сказать правду о настоящих организаторах убийства польских офицеров.»

Как не вспомнить трагическую гибель талантливого поэта и публициста И. Лысцова, автора книги «Убийство Есенина». В апреле 1994 года за несколько часов до презентации в Москве своей книги, Иван Васильевич был найден убитым в пруду возле дома, где он жил…

Судмедэксперт, заведующий кафедрой судебной медицины Е.С. Мишин говорил в 2005 г., что это самоубийство, что С. Есенин повесился, что нет смысла вскрывать его могилу и проводить эксгумацию, т. к. там ничего, кроме полусгнивших костных останков уже нет.

Опять цитирую А.С. Прокопенко:

«Сомнения по поводу сохранности останков по большому счёту призрачны. Эксклюзивный опыт творчества знаменитого отечественного антрополога, ныне несколько подзабытого, М. Герасимова доказывает, что скелеты людей хорошо сохраняются не то что сотни, а даже тысячи лет. Всё зависит от геологических условий мест захоронений. Если нет воды, если почвы песчаные, сохранность гарантируется с высокой степенью вероятности. Гроб с прахом поэта был опущен в могилу именно с такими характеристиками почвы. Если человеку были нанесены смертельные раны, то они не остаются не замеченными антропологами даже спустя 800 лет, как это случилось при обследовании скелета умерщвлённого насильно владимирского князя Андрея Боголюбского».

Что касается заявлений Е. Мишина, то с ним по данному вопросу вступает в успешную полемику В. Мешков в своей работе «Сомнений в убийстве Есенина уже нет».

Мы не знаем истину до сих пор, увы. И вряд ли узнаем, потому что все его современники — друзья и враги — давно умерли.

До (сравнительно) недавнего времени были живы два очевидца трагедии (сотрудник ленинградского УГРО Евсеев и вдова коменданта гостиницы «Англетер» А. Назарова), показания которых расходятся с официальной версией по двум принципиальным пунктам: время обнаружения тела поэта, а также конкретное положение тела на момент обнаружения.

Никакой следователь за это дело сейчас не возьмётся.

Проблема не в следователе, а в Генпрокуратуре, которая упорно и безосновательно отказывается дать разрешение на возбуждение первого (не второго!) уголовного расследования по делу гибели поэта. А упираются эти люди (ведь генпрокуратура, в данном случае — не абстрактное понятие) потому, что правительство не дает «добро». У нас в России кто у власти, тому все подвластно — генпрокуратура, пресса, телевидение… Вот интернет каким-то образом еще «держится»…

Следователь по особо важным делам Эдуард Хлысталов был уверен в следующем:

«Я считаю, что и сейчас возможно провести расследование трагической гибели Сергея Александровича Есенина. У нас в руках есть кое-какие документы. (…) Но самое главное — нужно поднять документы, хранящиеся в наших совершенно секретных архивах.» (док. фильм «Дорогие мои! Хорошие!»)

Хочется верить, что такое расследование будет проведено, что итоги этого расследования не будут предрешены заранее (когда группа экспертов-«одиночек» изо всех сил старается подогнать результаты своей работы под «заданный знаменатель»); что проводить его будут профессионалы в области уголовного права и, наконец, что мы, в числе прочего, будем иметь возможность познакомиться с мнениями нескольких (а не единственного) независимых высококвалифицированных специалистов, высказывающихся по одному и тому же вопросу. Как справедливо отмечает В. Мешков, первоначальной целью объективного уголовного расследования по делу о гибели (не самоубийстве) Сергея Есенина должно быть установление факта состоятельности/несостоятельности версии суицида как одной из теоретически возможных. Для этого — повторю вслед за Хлысталовым — должен быть приведен хотя бы один неопровержимый факт (подчеркиваю — который невозможно логически опровергнуть) того, что могло иметь место самоубийство. До сего момента этого сделано не было.

* * *

Несколько слов о литературоведах, которые, являясь сторонниками версии самоубийства поэта, пытаются найти этому подтверждение в его собственных стихах. Исследуя поэтическое наследие Есенина с четко поставленной целью, они «выуживают» стихотворения самого трагического характера, считают сколько именно раз (!) тема смерти появилась в его произведениях и неукоснительно подчеркивают — вот, мол, сам все «сказал». И далее идут выдернутые из контекста строки есенинских стихов с наиболее мрачными поэтическими образами. Как правило, никто из таких исследователей не обходит стороной «Метель» (дек. 1924).

Во-первых, сознательно манипулируя информацией, можно представить в нужном свете практически все, что угодно: выберите исключительно конфликтные ситуации из жизни дружной, любящей семьи (а они, увы, случаются) и вдруг покажется: как эти люди вообще могут жить вместе?! Во-вторых, в таких работах как-то невзначай замалчивается очевидное: тема смерти (вспомним древнеримское «memеnto mori») — является и являлась одной из главных тем не только мировой поэзии, но и искусства в целом. Сергей Рахманинов написал симфонические поэмы «Остров Мертвых» и «Колокола» (4-ая финальная часть ассоциируется с гибелью всего живого, Концом Света), Камиль Сен-Санс — «Пляску Смерти»; смертельный ужас слышится в «Крике» Эдварда Мунка, ароматом смерти веет от многих строк бодлеровских «Цветов Зла»… Кстати, если ещё раз вспомнить, в какое время довелось жить Сергею Есенину (по самым скромным данным только в 1920-м году и только от тифа в России погибло три миллиона человек, преимущественно крестьяне), то, право, становится и вовсе непонятным — с чего это он вообще обращался к такой депрессивной тематике. Жить бы да радоваться!..

Нельзя не отметить и тот факт, что творческие люди нередко создают свои шедевры под влиянием других произведений искусства — художник, к примеру, может создать свое полотно, прослушав музыкальную тему. Сергей Есенин написал свой экспромт «Слушай, поганое сердце…» под влиянием «Сомнения» М. Глинки и репродукции «Нерон, поджигающий Рим». В. Мешков полагает, что в качестве лирического героя этого стихотворения выступает именно образ Нерона, созданный воображением поэта, а не он сам. (В. Мешков «Неразгаданный Есенин»)

Главная же ошибка вышеупомянутых исследований в том, что настроения и образы мира поэтического, т.е. изначально нереального, переносятся в наш повседневный, реальный мир и трактуются в качестве, скажем, личных писем или страниц дневника; а исследование в области литературоведения вдруг становится (на каком основании?) исследованием в области криминалистики.

Вернемся, однако, к «Метели». В конце дек. 1924 г. на Закавказье обрушилось стихийное бедствие, описанное Н. Вержбицким в его воспоминаниях так:

«Циклон вызвал невиданный в тех местах холод, ударил пятнадцатиградусный мороз. В течение нескольких дней на побережье Черного моря погибли все цитрусовые насаждения и громадные эвкалипты. Ветер ураганной силы вздыбил море, и в нем гибли океанские суда. Трехметровые волны с пенистыми гребнями, ревя, докатывались до стен дома, в котором жил Есенин. Улицы города были завалены снегом, и по ним бегали волки. Прекратилось железнодорожное сообщение, обрушились телеграфные провода. В довершение всего началось землетрясение…»

Под впечатлением происходящего Есенин написал тогда стихотворение «Метель»:

(…) Не знаю, болен я
Или не болен,
Но только мысли
Бродят невпопад.
В ушах могильный
Стук лопат
С рыданьем дальних
Колоколен.

Себя усопшего
В гробу я вижу
Под аллилуйные
Стенания дьячка.
Я веки мертвому себе
Спускаю ниже,
Кладя на них
Два медных пятачка. (…)

Итак, сама идея стихотворения не просто родилась в воображении поэта, а явилась реакцией на конкретное событие — стихийное бедствие — свидетелем которого он стал. Уместно провести параллель со стихотворением Дж. Байрона «Тьма» («Darkness», 1816), написанным по аналогичному поводу (смерчи, обрушившиеся на побережье Великобритании в связи с извержением индонезийского вулкана Тамбора).

I had a dream, which was not all a dream.
The bright sun was extinguish'd, and the stars
Did wander darkling in the eternal space,
Rayless, and pathless…
(…) no love was left;
All earth was but one thought — and that was death
Immediate and inglorious; and the pang
Of famine fed upon all entrails — men
Died, and their bones were tombless as their flesh;
The meagre by the meagre were devour'd,
Even dogs assail'd their masters… (…)
  
Я видел сон… не все в нем было сном.
Погасло солнце светлое — и звезды
Скиталися без цели, без лучей
В пространстве вечном…
(…) Любви не стало; вся земля полна
Была одной лишь мыслью: смерти — смерти,
Бесславной, неизбежной… страшный голод
Терзал людей… и быстро гибли люди…
Но не было могилы ни костям,
Ни телу… пожирал скелет скелета…
И даже псы хозяев раздирали. (…)

Перевод И.С. Тургенева
 

В обоих случаях картины хаоса и разрушений породили зловещие образы, вызвали ассоциации со смертью. (Разве не была бы любая другая ассоциация несколько неожиданной/неадекватной?..)

Чтобы более объективно представить себе душевное состояние Сергея Есенина на момент написания «Метели», обратимся к его переписке за декабрь 1924 г. — начало 1925 г.

Г. Бениславской, 20 декабря 1924 г. Батум

(…) В Тифлисе мы ездили в Ходжоры. Пальто Вы мое знаете, а в горах зверский холод. В духане мы выпили, развеселились, и я сел на автомобиль верхом около передних колес. 18 верст ехал так, играл на гитаре и пел песни. Потом оказалось, я себе напел. Только благодаря дьявольскому организму избежал воспаления легких.

Галя милая, «Персидские мотивы» это у меня целая книга в 20 стихотворений. Посылаю вам еще 2. Отдайте все 4 в журнал «Звезда Востока». Просите 2 р. за строчку. Не дадут, берите 1 руб. Черт с ними. Разбогатею, пусть тогда покланяются. Печатайте всё, где угодно. Я не разделяю ничьей литературной политики. Она у меня своя собственная — я сам. (…)

Волосы я зачесываю как на последней карточке. Каждую неделю делаю маникюр, через день бреюсь и хочу сшить себе обязательно новый модный костюм. Лакированные ботинки, трость, перчатки, — это всё у меня есть. Я купил уже. (…) Весной, когда приеду, я уже не буду никого подпускать к себе близко. Боже мой, какой я был дурак. Я только теперь очухался. Всё это было прощание с молодостью. Теперь будет не так. Если они хотят, чтоб я был писатель, так я буду писатель. Но уж тогда вряд ли они придут ко мне за дружбой, чтоб подзанять немного мыслей и чувств. Я буду болтать тросточкой и говорить, закатывая глаза: «Какая прекрасная погода!» (…)

Как только выйдут «Две поэмы», получите с Ионова 780 руб. и пришлите их мне. Я не брал у него 30 червонцев за «Песнь» и 480 за «36».

Деньги требуйте настоятельно. На эти деньги я для вас всех могу много прекрасных вещей сделать. Здесь очень дешево стоят материалы на костюмы. Чудные персидские и турецкие шали.

С. Е.

А. Берзинь, декабрь 1924 г. — начало 1925 г. Батум

(…) С чего это распустили слухи, что я женился? Вот курьез! Это было совсем смешно (один раз в ресторане я встретил знакомых тифлисцев). Я сидел просто с приятелями. Когда меня спросили, что это за женщина — я ответил: — Моя жена. Нравится? — Да, у тебя губа не дура. (…)

Н. К. Вержбицкому, 31 декабря 1924 г. Батум

Милый Коленька! Черт знает что такое с заносами. Я думал, что мы погибнем под волнами прыгающего на нас моря. Никуда не выходил целую неделю. (очевидно, за эту неделю и была написана «Метель» - С. Р.) Как с редакцией? Что Зося и где Костя? Miss Olli отдали мы — ее кошке. С ней ей уютней. Нам она не ко двору. Ты пишешь, чтоб я дал тебе записку к Воронскому, — но теперь-то поздно. Воронский вышиблен, и вместо него Вардин в «Красной нови». Устроить вещь теперь еще легче, через Галю. (…)

Твой С. Есенин.

Перед нами — здравомыслящий молодой человек, заботящийся о родных, поглощенный любимым делом, но не забывающий об отдыхе, с верой в себя и планами на будущее.

Стихотворения, пронизанные нотами глубокого драматизма были написаны Сергеем Есениным и в 1925 г. Как уже отмечалось, многие исследователи-литературоведы хотят уверить нас, что поэт терял вкус к жизни, находился в состоянии «махровой» депрессии, когда у человека нет ни мыслей, ни желаний; а также постоянно, и как-то беспричинно (во всяком случае о потенциальных серьезных причинах они помалкивают) думал о смерти. Можно ли считать такую точку зрения объективной? Возможно, в жизни Сергея Александровича произошли определенные события, способствовавшие такому мрачному душевному настрою?

В конце марта 1925 г. в Москве без суда и следствия был расстрелян его друг Алексей Ганин. Сам Есенин, затравленный как волк, должен был бежать на Кавказ, спасаясь от чекистов. Кроме того, он серьезно заболел и мог умереть. (его заболеванию легких современная медицина, скорее всего, поставила бы диагноз «пневмония») Снова обратимся к переписке Сергея Александровича: ведь это самые главные, подлинные свидетельства, написанные его собственной рукой. И если уж в качестве «улик» используются литературные произведения, отображающие мысли и чувства Есенина — лирического героя, существующего в мире поэтическом, то как можно игнорировать другие факты, показывающие Есенина-человека, живущего в мире реальном.

Г. Бениславской, 8 апреля 1925.

«Милая Галя, я в Баку. Знаю, что письмо к Вам придет через 6–7 дней. Не писал, потому что болен. Был курьез. Нас ограбили бандиты (при Вардине). Жаль и не жаль, но я спал (…) и деньги и пальто исчезли навсегда. Хорошо, что я хоть в брюках остался. Когда я очутился без пальто, я очень и очень простудился. (…)»

Г. Бениславской, 5 мая 1925.

«Еду домой. Буду дней чрез десять. Найдите лучшего врача по чахотке — Есенин.»

Итак, сначала была просто простуда, потом состояние здоровья ухудшилось, и в следующем письме мы выясним почему. Не умел себя беречь Сергей Есенин, что и говорить!.. Очевидно и то, что покорно принимать удар судьбы и погибать от туберкулеза (чахотки) он отнюдь не собирался — он намерен лечиться, причем у лучшего врача!

Г. Бениславской, 11 мая 1925.

«Лежу в больнице. Верней, отдыхаю. Не так страшен черт, как его малютки. Только катар правого легкого. Через 5 дней выйду здоровым. Это результат батумской простуды, а потом я по дурости искупался в средине апреля в море при сильном ветре. Вот и получилось. (…)»

Ах, вот в чем дело. Значит только приехав на море, простуженным, нужно было-таки непременно сразу же (в середине апреля!) и в море искупаться. Не оттого ли, что жизнь через край?!. Заявление «через 5 дней выйду здоровым» — это, конечно, верх оптимизма. Курс лечения при пневмонии/воспалении легких занимает две-три недели даже с современным арсеналом лекарств. В 1920-е годы, без антибиотиков (первый из них, пенициллин, был открыт только в 1929 г.), с постоянным кашлем и температурой, выздоровление должно было быть длительным, изматывающим процессом. Однако, уже в конце мая Сергей Александрович отправился фотографироваться (фото с В. Болдовкиным от 24.5.1925) — скорее всего, кризис миновал, его крепкий организм одержал верх.

Встречавшийся с Есениным в июне 1925 г. В. Чернявский, отмечая «страшную осиплость голоса» поэта, вспоминает:

«Он (Есенин – С. Р.) стал рассказывать о тяжелой простуде, схваченной на Кавказе (…). — Нехорошо было, Володя. Лежал долго, харкал кровью. Думал, что уже больше не встану, совсем умирать собрался. И стихи писал предсмертные, вот прочту тебе, слушай.» («Три эпохи встреч»)

Чернявскому особенно запомнились «Ну, целуй меня, целуй…»:

(…) Ну, целуй же! Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.

Увядающая сила!
Умирать — так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать. (…)

и «Цветы мне говорят — прощай…»:

Цветы мне говорят — прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Ее лицо и отчий край.

Любимая, ну, что ж! Ну, что ж!
Я видел их и видел землю,
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю. (…)

Второе стихотворение официально помечено октябрем 1925 г., но черновой вариант, по-видимому, был готов уже в июне. Таким образом, мотивы прощания с жизнью в трагических произведениях 1925 г. имели вполне конкретное объяснение, о котором упоминает сам поэт — состояние здоровья, тяжелая болезнь.

Далее в своих воспоминаниях Чернявский отмечает следующее:

«В Ленинграде его (Есенина — С. Р.) болезнь приписывали исключительно увечьям, полученным в драке с азербайджанцами (…) Сергей недовольно опровергал этот слух. Я помню фразу, сказанную по этому поводу одним принципиальным человеком, руководителем культурного учреждения: «Жаль, что не совсем добили». («Три эпохи встреч»)

Комментарии излишни… Интересно, кто был этот «принципиальный» культурный ленинградец?.. Вероятно, он был лично знаком с Есениным. Как говорится, когда есть такие друзья/знакомые — и врагов не надо…

Снова цитирую Чернявского:

«Но все, что он (Есенин — С. Р.) говорил мне о житейском, о намеченной после короткого пребывания в Ленинграде поездке с женой на юг (…) о том, что острый процесс он преодолел и доктора очень хвалят его организм, о твердом желании лечиться, о деньгах, которые его наконец обеспечат и дадут возможность купить для всей семьи квартиру «в четыре тысячи» — все это звучало самой естественной, простой бодростью (…) казалось, что он еще очень силен, что его жизненность непременно победит, что Есенин это наверное — жизнь.»

Есенин — это жизнь, так оно и было. Месяц спустя Сергей Александрович пишет Софье Толстой: «Чувствую хорошо скоро увижу люблю — Сергей» (15 июля 1925 г.) О том, что тяжелая болезнь осталась позади, к поэту вернулись силы и здоровье, свидетельствует в своих мемуарах и Фурманов:

«Потом поехали мы гуртом в Малаховку (…) всего человек шесть-восемь. Там Сережа читал нам последние свои поэмы: ух, как читал! А потом на пруду купались — он плавал мастерски, едва ли не лучше нас всех. Мне запомнилось чистое, белое, крепкое тело Сережи — я даже и не ждал, что оно так сохранилось, это у горького-то пропойцы! Он был чист, строен, красив — у него ж одни русые кудельки чего стоили!» (Д. Фурманов «Сергей Есенин»)

Спорт — лучший показатель физической формы. Чудес не бывает: «горький пропойца» никогда не сможет ни похвастаться своим внешним видом, ни считаться лучшим пловцом.

«Чёрный Человек». Это гениальное произведение, официально датируемое концом 1925 года, используется как последний и самый веский аргумент (вот, мол, к чему пришел) в пользу душевной болезни поэта. Во-первых, есть основания полагать, что черновой вариант поэмы был написан уже в 1923 году; главная идея и образ «черного человека» разрабатывались параллельно со «Страной Негодяев». Во-вторых, на сайте «ESENIN.RU» имеется прекрасный построфный анализ поэмы (Г. Ойцевич «Новый комментарий к «Черному Человеку» Сергея Есенина»), в котором автор, используя черновые варианты произведения убедительно доказывает, что Чёрный человек — это чекист, а никак не alter ego самого поэта. Г. Ойцевич, в числе прочего, вполне обоснованно полагает, что лирический герой вступает в противоборство не с одним, а двумя отвратительными визитерами, наделенными различными индивидуальными характеристиками. Если первый только и может, что бесцеремонно плюхнуться на кровать и тыкать пальцем в «мерзкую книгу», то второму никакие книги не нужны: это тонкий психолог, интеллигент, прекрасно владеющий словом; элегантно одетый — так же, как и сам поэт — он садится в кресло, «небрежно откинув сюртук». Финал поэмы пронизан оптимизмом и верой в собственные силы: лирический герой, непобежденный, несломленный шантажом и угрозами «черного человека» («С доброй ночью! (…) Далеко еще нам до прихода дня.») встречает синеющий рассвет (один из любимых Есениным ассоциативных рядов «синь» — «синий» — «Россия»).

В заключение хочу сказать, что тема смерти в произведениях Сергея Есенина вроде бы исследована «вдоль и поперек». Как насчет другой темы в его творчестве — темы жизни, любви к жизни, умения радоваться жизни несмотря ни на что?

(…) Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю. (1925)

«Я люблю жизнь, я очень люблю жизнь — быть может, потому я захлёбываюсь песней, что жизнь, с её окружающими людьми, так хорошо приняла меня и так меня лелеет.» (1924)

Поистине, неиссякаемым запасом душевной бодрости должен был обладать этот удивительный человек, чтобы, вопреки всем ужасам окружающей действительности, не склониться перед силой обстоятельств, не утратить свое жизнелюбие и продолжать радоваться каждому новому дню…

Используемая литература

Сергей Есенин. Произведения. Письма.
Н. Астафьев «Трагедия в «Англетере»: действующие лица и исполнители»
Э. Хлысталов «13 уголовных дел Сергея Есенина»
В. Кузнецов «Сергей Есенин. Казнь после убийства»
А. Прокопенко «Тайна смерти Есенина»
Отечественная История. Установление в СССР тоталитарного политического режима.
В. Мешков «Неразгаданный Есенин»
Беседа с Н. Брауном
В. Чернявский «Три эпохи встреч»
Д. Фурманов «Сергей Есенин»
В. Паршиков. Документальный фильм «Дорогие мои! Хорошие!»
В. Пашинина «Неизвестный Есенин»
С. Лучкина «Дело Сергея Александровича Есенина: тайна на века или «так получилось»?..»
Е. Семенова «Алексей Ганин. Поэт-великомученик»
Г. Ойцевич «Новый комментарий к «Черному Человеку» Сергея Есенина»


RomanovaСофья Романова — преподаватель фортепиано; переводчик (английский/русский).
Родилась на юго-западе Сибири в г. Новокузнецке, Кемеровской области в семье пианистки и физика-кибернетика. Закончила Новокузнецкий государственный педагогический институт по специальности «преподаватель, переводчик». Закончила Новокузнецкое училище искусств по специальности «преподаватель фортепиано, концертмейстер». В настоящее время проживает в г. Форт-Уэрт (штат Техас, США). Замужем, воспитывает двоих детей.
Из самого любимого: поэт — Сергей Есенин; композитор — Сергей Рахманинов; фильм —  «Гражданин Кейн» («Citizen Kane», 1941); фраза — «Vita brevis, ars longa». («Жизнь коротка, искусство вечно»); занятие — проводить время с семьей.

Комментарии  

+1 #3 RE: РОМАНОВА С. Стать Бессмертным и УмеретьНаталья Игишева 13.11.2017 05:38
Помимо того, что Есенин в 30 лет выглядел, как мальчик, против разговоров о его пристрастии к спиртному можно и другие аргументы выдвинуть. Фотографии Есенина весьма наглядно говорят нам о его повышенной внимании к собственной внешности, что ни разу не свойственно пьяницам – они, как известно, вообще никаким интересом к своему внешнему виду не страдают: ни повышенным, ни пониженным. Людей, от которых пахнет спиртным, и в прямом, и в фигуральном смысле на дух не переносят животные – а Сергей Александрович всей усато-хвостатой братии внушал огромную симпатию. Есенин заботился и о родителях, и о сестрах, и еще куча всяких прихлебателей вокруг него вечно вертелась – а пьяницам, как все мы знаем, и самим-то без няньки туго. Наконец, даже в акте Гиляревского не фигурируют ни оранжево-желтые пятна, обзывающиеся «алкогольная жировая дистрофия печени» (гадость, скажу я вам, первостатейная) , ни еще какие алкогольные хвори – а уж тогда их-то замалчивать советскому агитпропу было точно незачем.
Цитировать
+1 #2 RE: РОМАНОВА С. Стать Бессмертным и УмеретьНаталья Игишева 11.11.2017 18:58
То, что положения следов в углах рта и вмятины на лбу противоречат друг другу, если принять, что первые обусловлены т. наз. «посмертной рвотой», а вторая – давлением трубы, подмечено верно – я на это тоже указывала в комментарии к статье Мешкова «Как нам лгут о смерти Сергея Есенина»; но, кроме этого, такие объяснения противоречат еще и достаточно симметричной форме странгуляционно й борозды от повешения, которая соответствует более-менее стандартному положению головы, да и восходящие ветви веревки, слабо, но все же различимо отпечатавшиеся на коже за ушами, препятствовали отклонению головы как вбок, так и назад. Вообще, слабое место всех без исключения современных попыток «доказать» самоубийство Есенина с патологоанатоми ческих позиций – то, что их авторы бездумно повторяют прописи из учебников по судебной медицине, не задумываясь о том, могли ли эти прописи иметь место в данном конкретном случае, в сочетании как друг с другом, так и с иными обстоятельствам и дела.
Цитировать
+1 #1 RE: РОМАНОВА С. Стать Бессмертным и УмеретьНаталья Игишева 10.11.2017 17:26
Приветствую коллегу по англо-русскому переводческому цеху. А теперь по существу. Инсценировка самоубийства была удобна не только в техническом, но и в политическом смысле. Вспомним, как навязчиво Троцкий муссировал в некрологе мысль, что Есенин дошел до самоубийства, не вписавшись в революционную действительност ь,– явно намекая, что такой финал неизбежен для каждого, кто не пожелает служить торжеству коммунизма. А еще это очень похоже на сатанински изощренную посмертную месть: ты отваживался говорить о Боге – ну так мы позаботимся, чтобы твои же единоверцы от тебя нос поворотили. Впрочем, в отличие от потомков, среди современников на эту ложь купились не все: как видно из дневника Павла Лукницкого («Глазами очевидца») за 29.12.1925, нашлись люди, чье поведение у гроба поэта уж очень напоминало прощание с мучеником; со слов Лидии Норд, кто-то из сотрудников морга вложил в руки Сергею Александровичу иконку, а Нюренберг пишет, что в пасхальные дни могилу Есенина завалили писанками.
Цитировать

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика