Родился в селе Архангельском Городищенского района Пензенской области 22 декабря 1958 года.
Отец работал заведующим сельской библиотекой, а мать учительницей в начальной школе. В Городище закончил среднюю школу, после которой поступил в Пензенский педагогический институт. Так родное село Архангельское, райцентр Городище и областной город Пенза стали главными вехами в его судьбе. Здесь произошли самые важные события: были написаны и опубликованы стихи и книги, здесь встретил свою будущую жену, здесь родился сын.
«Пробуждение любви к поэзии отношу к годам 14-15, когда был буквально потрясен стихами Есенина и Лермонтова. С тех пор они для меня особо значимы. Каждый раз прочитываю их по-новому. Стихи о Лермонтове и Есенине «Родились поэты в октябре», «Исход», «Земная горечь» — это своеобразный долг, который я пытался отдать гениям русской земли».
«Поэт не щадит своих читателей, заостряя внимание на том жестоком и бесчеловечном, что было в нашей истории. Но он пишет об этом для того, чтобы мы были более чутки к человеческому страданию. Это во многом связано с христианской традицией.
…Читая стихи Валерия Сухова, убеждаешься в том, что не случайно, повторяя за Есениным широко известную фразу: «Нет поэта без родины», — он по-своему прочувствовал и переосмыслил ее в стихотворении «Огонь рябины»: «Поэта русского судьба // Врасти корнями в край родимый, // Где материнская изба // Хранит в окне огонь рябины». (Геннадий Горланов, профессор кафедры литературы и методики ее преподавания ПГПУ им. В. Г. Белинского, член Союза писателей России.)
Каждая книга стихов Валерия Сухова находит отклики в сердцах людей. Нередко поэта называют пензенским Есениным — за ту пронзительную любовь к малой родине, которая звучит в каждой строчке.
Можно с полным правом утверждать, что Валерию Сухову несказанно повезло в том, что у него есть свое Константиново — это село Архангельское.
В 1996 году закончил аспирантуру при Московском педагогическом университете. А в 1997 году получил звание кандидата филологических наук, защитив кандидатскую диссертацию на тему «Сергей Есенин и имажинизм».
В. Сухов в 2010 году стал лауреатом Международной литературной премии имени Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами…» в номинации «Взыскующим взглядом» за статьи о творчестве поэта.
Сейчас Валерий Алексеевич занят изучением проблем современного есениноведения и готовит монографию о влиянии поэтики Михаила Лермонтова на творчество Сергея Есенина.
Из цикла «СТИХИ О ПОЭТАХ»
ЕСЕНИНСКАЯ ОСЕНЬ
Пропеть о сумерках дорог…
С. Есенин
Вот и нас есенинская осень
Осенила золотым крылом.
Все заметней заморозков проседь.
И грустим всё чаще о былом.
Утонула в сумерках дорога,
По которой молодость ушла.
Как листок, трепещет одиноко
На ветру продрогшая душа.
Что ж. Выходит, наша песня спета.
Наступает холодов пора.
Уступаем молодым поэтам
Место у осеннего костра.
1995
ТЕНЬ ПОЭТА
Месяц умер. Синеет в окошко рассвет.
С. Есенин
Кто же поэту перерезал вены?
И чей сапог опору выбил из-под ног?
Молчат забрызганные кровью стены.
Как кляп, закушен языка комок.
В окно пробился синий свет рассвета.
На землю падал белый-белый снег.
А на стене качалась тень поэта…
В ту ночь казнен был чёрный человек!
1995
ЖИВОЙ
Стою я на Тверском бульваре…
С. Есенин
Над Россией в зареве осеннем
Заклубился чёрной тучи дым.
Не застыл, как памятник, Есенин,
А живой вернулся к нам — живым.
Нет, не все пока еще предали
Мы в себе, банкнотами шурша.
И из пепла на Тверском бульваре
Вновь воскресла русская душа!
Буйная, как непокорный ветер,
Просветлённая, как ясный день,
Воплотилась Русь в своём поэте
Вся — в святой и грешной простоте.
1995
РОДИЛИСЬ ПОЭТЫ В ОКТЯБРЕ
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
С. Есенин
Родились поэты в октябре.
Ночью — Лермонтов, Есенин — на заре.
Золотой метелью Русь заносит
Ясная и пасмурная осень.
Расстелился голубой туман
От приокских далей до Тархан.
В тучи обращает облака
Демона гнетущая тоска.
Ветер закрутил кленовый лист.
От земли до неба путь кремнист.
И из века переходит в век
Тень поэта — Черный человек
На рассвете, как Голгофа, сер
Силуэт Машук и «Англетер»,
Где на взлёте обрывает жизни
«Странная любовь» — любовь к Отчизне…
Русская душа жива, пока
В ней поёт тарханская тоска,
Песней константиновская грусть,
Как рубаху, разрывает грудь!
2005
ОГОНЬ РЯБИНЫ
Нет поэта без родины.
С. Есенин
Без родины — поэта нет.
Родного не понять чужому.
Так в сумерках заветный свет
Вдруг обожжёт тоской по дому.
Тогда по-волчьи впору выть
Сухому перекати-полю,
То, вспомнив, что нельзя забыть,
Бродяжью проклиная долю.
Поэта русского судьба —
Врасти корнями в край родимый,
Где материнская изба
Хранит в окне огонь рябины.
Где так печально старый клен
Клин провожает журавлиный.
А ветер колокольный звон
Разносит, как напев былинный.
Где за Окой такой простор,
Что сердце не захочет рая…
И вспыхнув здесь, души костер
Горит, как Русь, не угасая!
2005
ДЕКАБРЬСКИЙ РЕКВИЕМ
Поведут с веревкою на шее
Полюбить тоску.
С. Есенин
Лес декабрьский сковал мороз.
Кровь рябин на снегу рассеяна.
Голубые вены берёз
Перерезала Русь Есенина.
Затмевает тоски разгул
Просветленья святую грусть.
И удавкою захлестнул
Горло месяца Млечный путь.
2008
УДАВКА ЕСЕНИНА
Гой ты, Русь моя, выть твоя горем засеяна!
Глотку волка сдавила капканом тоска.
На торги выставляют удавку Есенина.
Обнищала душа и пошла с молотка.
И продать и купить можно все в идеале
«Смерть Поэта», как нефть, подскочила в цене.
В разоренной стране есть «Страна Негодяев»,
Где калифствует бизнесмен на коне.
Где народу осталась одна лишь забава.
И покорно он вздернут на телеигле.
Прет на нерест ее голубая отрава.
От чертей открестясь, плачет ангел во мгле.
Если в Бога не веришь, молиться нелепо.
В каждом мальчике черный живет человек.
Задыхаясь, ногтями царапаем небо.
И на землю известкою сыпется снег.
Не согреет рябина, огарком сгорая.
Пляшет ветер, а дьявол играет в дуду.
Лучше в петлю. Не надо за доллары рая.
«До свидания, друг мой, до встречи в аду!»
СУМЕРКИ
Ну что же? Молодость прошла!
С. Есенин
Всё меньше вешнего тепла.
Всё больше холода осеннего.
«Ну что же? Молодость прошла!» —
Вновь вспоминаю я Есенина.
Сгустились сумерки в душе.
В морозный вечер одиночества.
Мирюсь со многим я уже.
И многого уже не хочется.
Скудеет в чувствах человек.
Душа, как почва, замерзает.
Лежит на сердце первый снег.
И он теперь уж не растает…
РОДИМАЯ ИЗБА
Всё равно остался я поэтом
Золотой бревёнчатой избы.
С. Есенин
Убивали русского поэта
Водкой, нищетой и злым наветом.
Ждали его пуля и петля.
И колымская железная земля.
Пасынком родной своей страны
Встал он у бревёнчатой стены.
А за ним — родимая изба.
И у них единая судьба.
Рёбрами — не брёвнами хранит
Родина невидимый родник.
Серебро незримого колодца
Песней над убийцами смеётся.
* * *
Не в брёвнах, а в рёбрах
Церковь моя.
В. Шаламов
Убивали русского поэта
Водкой, нищетой и злым наветом.
Ждали его пуля и петля.
И колымская железная земля.
Пасынком родной своей страны
Встал он у бревенчатой стены.
Вячеслав ЛЮТЫЙ
Современная русская поэзия до сих пор во многом несёт на себе печать так называемого «шестидесятничества» — стихотворной публицистики, рассчитанной на мгновенное понимание и незамедлительный отклик читателя и слушателя. Нет сомнений, прямое поэтическое слово в иные моменты жизни и истории для художника очень важно. Но вся беда в том, что нынешняя поэзия словно бы забыла о своей сокровенной задаче, «приравняла перо к штыку», сменила протяжную песню на маршевые ритмы, точные, содержательные строки — на гневную, аффектированную речь, тихие слезы — на оглушительные вскрики погребальной плакальщицы. В каждом из этих предпочтений нет ничего предосудительного, однако чувство меры забыто. И вот уже слова заболтаны, гнев становится дежурным, боевые возгласы не трогают уставшее сердце… Реально, художник встал перед выбором: быть глубоким, вдумчивым, тонким живописцем и мыслителем — или выбрать путь плаката, отражающего злобу дня и живущего очень недолго: доколе этот скудный день продлится. По существу, перед нами противостояние искусства и журналистики как ремесла. Нравственные акценты тут не причем — речь о фактуре письма.
Среди поэтов русской провинции имя Валерия Сухова известно с конца 80-х годов прошлого столетия. В многообразном своде его стихотворений масса вещей этого первого, журналистского толка. Они наполнены страданием и нежностью к людям и родному краю, но их эскизность по прошествии времени вызывает в читателе непродолжительные чувства, «послесвечения» поэтических строк мы здесь не найдём. Хотя дневник тяжких лет России эти стихи, безусловно, пополнят.
Что может быть страшнее смерти?
Когда уже надежды нет…
И в госпитале на рассвете
Не спят калеки в двадцать лет.
Мать, дрогнув, входит в дверь палаты.
Кровати выстроились в ряд.
На них, как на крестах распяты,
В бинтах её сыны лежат.
Им соловьи любви отпели.
Не нянчить матери внучат.
Распилами берёз в апреле
Обрубки тел кровоточат.
Войной изломанные жизни.
Нет рук и ног, а всё болят.
И, как немой укор отчизне,
Глаза тех стриженых ребят.
«Военный госпиталь в Ташкенте» (1986)
Двадцатилетие, обозначенное хаосом перестройки, бесчеловечностью 90-х годов и робкими надеждами первых лет нового века, породило гигантскую болевую волну в нашей поэзии. Её напор пригибал к земле всё светлое, радостное и жизнеутверждающее. Без преувеличения можно сказать, что это было неуловимое дыхание смерти. Но русский дух выстоял, преодолел инерцию распада всего и вся, и объял собой до сих пор ещё прекрасный отчий простор. Теперь, возведя взор от выжженной и разорённой пяди скорбной почвы — к горизонту и затем к небесной выси, русский человек распрямился и обрёл устойчивость. А безмерная боль умалилась и заняла положенное ей в земном распорядке место. Болят раны, и вздрагивает душа, вспоминая горестное вчера. Однако это уже — признак живого, которое может быть разным, одновременно — счастливым и грустным, сильным и слабым, умирающим и нарождающимся вновь…
Занесённая снегом Россия.
Позабытая Богом земля.
Тяжкий крест до небес возносила,
Подставляя, как плечи, поля.
Видно, русское нужно терпенье,
Чтобы верить под вражьей пятой:
«Это с божьего благословенья
Русь за муки назвали святой!».
«Терпенье» (1993)
Так и в поэзии Валерия Сухова повторяющиеся образы «поля боли», «полыни» в разных вариациях сменяются сокровенным переживанием коллизий Священного Предания: притчи о блудном сыне, жертвенности агнца, крестных мук Спасителя. Автор видит мистические приметы в бытовом течении жизни, и голос его сдержан, в нём нет надрыва, но есть мудрая бесстрастность иконописи, в особенности — сюжетов о мучениках за веру Христову.
Евангельский отблеск в стихах Сухова совсем не демонстративен. Сначала перед нами предстаёт реальность, очень точно прописанная словами, а уже затем проявляется её бытийный шлейф, как бы говоря нам: так было прежде, и смысл происходящего тогда не был понят. Евангелие предстаёт путеводителем смыслов человеческой истории и человеческой жизни. Эта позиция — одна из самых сильных в поэтике Валерия Сухова:
Тень вздымается зыбко.
Брёвна в древней резьбе.
Чуть качается зыбка
В полутёмной избе.
Тянет тёплой истомой
Из овчин на печи.
Острый запах соломы.
Тусклый трепет свечи.
Свет лампады неяркий
Озарил образа.
У беременной ярки
Человечьи глаза.
Ничего не меняется
За две тысячи лет.
Божий агнец появится
Утром на свет.
«Зыбка» (2005)
Для поэта важнейшие понятия — материнство, вина и прощение, малая родина и Россия, перекликающаяся в своей необъятности с древним русским образом матери сырой земли. В стихотворении «Небесные всходы» есть неявное уподобление: Русь — соединение почвы и неба. Тут вера, любовь и чувство родства сливаются в одно непостижимое для иноземца переживание:
Чернеют сгоревшие пашни России.
В них дождик посеял свои семена.
Не зря чернозём помесили мессии —
Не хлебом единым живёшь ты, страна!
Свинцовою тучей нависли невзгоды.
Мы замерли на роковом рубеже.
Кто выжег до корня небесные всходы,
Взошедшие в русской наивной душе?!
«Небесные всходы» (1993)
В «русской наивной душе» много лёгкого и тяжёлого, она, словно большое дитя, порою не ведает, что творит. Но как у детей чисты слезы признания в проступке, так и в нашем человеке светится огонёк раскаяния в содеянном — сначала едва-едва, потом все более сильно и всепоглощающе…
Есенинская линия в современной поэзии представлена достаточно широко. Однако несравненный лиризм великого русского поэта, доверительность и интимность его песни под силу не каждому, кто «под Есениным ходит».
Постановка голоса, чувство дистанции между художником, предметом и читателем, спокойная уверенность в том, что слова послушаются песнопевца и лягут в единственно верном порядке на лист бумаги — эти «есенинские» свойства достаточно редки. В стихотворениях Валерия Сухова с течением лет они проявляются всё чаще и чаще.
Пью из чаши небесной прозрачную синь.
Тень в траве побраталась с былыми веками.
Моё сердце пронзила стрелою полынь —
И прозрели глаза васильками.
На кургане стою, ветром горьким дыша.
Поседел я от облака пыли дорожной.
В поле боли осталась живая душа.
Обернулась она в оберег — подорожник.
Горьким млеком меня напитал молочай.
От татарника скулы достались косые.
Повителью сплелась материнства печаль.
Целовала роса мои ноги босые.
Я корнями за землю родную держусь.
Каждой жилкой в суровый суглинок врастаю.
Смерть с размаху подкосит меня, ну и пусть.
Встав травой молодой, вновь я всё наверстаю.
Потому-то и песни мои от земли
Так шумят под дождём заливным разнотравьем.
Потому-то и счастлив я так от любви,
Что навеки сроднился с простором бескрайним.
«От земли» (2000)
Сквозь толщу наработанных тем и образов, через усталость души и утомление сердца прорастает фигура нового поэта — зрелого, умудрённого жизнью, свободно говорящего о России и русском человеке — вчера, сегодня и на рассвете завтрашнего дня.
А за ним — родимая изба.
И у них единая судьба.
Рёбрами — не бревнами хранит
Родина невидимый родник.
Серебро незримого колодца
Песней над убийцами смеётся.
Поэт, преподаватель и кандидат филологических наук Валерий Сухов отметил свой юбилей в Пензенском государственном университете.
Поздравления с 60-летием имениннику подготовили студенты историко-филологического факультета, опираясь на статьи современных критиков. Преподаватель, в свою очередь, прочитал стихи собственного сочинения и поделился планами на будущее.
«В планах у меня издать книгу «Есенин и пензенцы», опираясь на уникальные материалы, которые мне достались от Олега Михайловича Савина, — это воспоминания Бориса Сорокина о Сергее Есенине. Он учился вместе с Сергеем Есениным в университете Шанявского. Это книга «Есенин и Лермонтов». Творческий диалог поэтов». Ну и третья книга о моих земляках, городищенцах, участниках Великой Отечественной войны», — прокомментировал ГТРК «Пенза» кандидат филологических наук, доцент ПГУ Валерий Сухов.
Валерий Сухов автор шести сборников стихов — «Родное Архангельское», «Вербное воскресенье», «Благословение» и другие. После поздравлений от студентов и преподавателей в адрес юбиляра гостям показали фильм о жизни и творчестве Валерия Сухова.
ГТРК «Пенза»
26.12.2018.
Песни на стихи Валерия Сухова