Актриса Зинаида Райх — что означает это сочетание? Была ли Райх великой актрисой или Мейерхольд поручал ей главные роли на протяжении пятнадцати лет из-за великой любви к ней? Об этом говорили при ее и его жизни, затем имя Райх было забыто на целые десятилетия, а когда можно стало говорить, от тех, кто знал ее, потребовались честность и мужество. Пока все, что написано о Райх за последние годы, сводится, в основном, к тому, что у нее были средние способности и блистала она на сцене, заставляла людей плакать, восторгаться лишь благодаря выдающимся способностям режиссера Мейерхольда. Когда хвалили, отмечали в первую очередь не талант, а красоту, внешние данные, обаяние Райх.
Игорь Ильинский писал в книге «Сам о себе»: «Появилась «Дама с камелиями», где Мейерхольд «сделал все, чтобы средние способности 3. Н. Райх засверкали драгоценными переливами его таланта — таланта постановщика». Позднее Ильинский сменил гнев на милость, отмечал, что Райх многому научилась у Мейерхольда и «стала актрисой не хуже многих других».
Театральная судьба Зинаиды Райх так же драматична, как и ее личная судьба. Легенда о слабой, даже бездарной актрисе и гениальном режиссере-муже живет до сих пор. И все-таки, пока осторожно и небольшими урывками, правда дает о себе знать. Опубликованы письма к Райх Б. Пастернака, композиторов Л. Оборина, Д. Шостаковича, В. Шебалина, актера М. Чехова, стали известны некоторые отзывы об игре Райх зарубежных критиков. Можно сказать: слава актрисы Зинаиды Райх еще впереди.
Осенью 1921 года она пришла в Государственные высшие режиссерские мастерские (ГВЫРМ), вскоре переименованные в театральные мастерские (ГВЫТМ). Ее привело сюда стремление найти себя в искусстве. Большинство молодых людей начала двадцатых годов шли или в поэты, или в актеры. Многочисленные театры и театрики, студии и студийки, театральные мастерские и лаборатории, кружки и кафе были открыты для всех. Вся республика казалась театральной площадкой. На диспутах громили старое, отжившее, академическое искусство, искали новые формы, названия. Вождем нового, левого направления в театральном искусстве был объявлен выдающийся актер и режиссер Всеволод Эмильевич Мейерхольд. В 1919 году он сидел в Новороссийской тюрьме у белых, был освобожден Красной Армией, вступил в партию большевиков. Он возглавил театральный отдел Наркомпроса и объявил «театральный Октябрь». Был он уже немолод, в 1924 году ему исполнилось 50 лет. Почетный красноармеец Отдельного Московского стрелкового полка, одетый в солдатскую шинель, сапоги, а то и ботинки с обмотками, буденовку с красной звездой и, одновременно, обладающий огромной эрудицией и тончайшим интеллектом, Мейерхольд был чрезвычайно притягательной личностью для молодежи нового времени. Был он Мастером с большой буквы.
Знаменем ГосТИМа (Государственного театра имени Вс. Мейерхольда) стал поставленный в 1922 году спектакль по пьесе бельгийского драматурга Кроммелинка «Великодушный рогоносец» (как «Принцесса Турандот» для Вахтанговского театра). В этом спектакле не было актрисы Райх, вместе с другими студийцами она вращала вручную мельничные колеса по ходу пьесы.
«Зинаида Николаевна Райх, бывшая жена Сергея Есенина, пришла в мастерские Мейерхольда в кожаной куртке, стриженая — молодая женщина поры военного коммунизма... Эпоха формировала новый лик женщины, и Зинаида Райх, как истая женщина, примеряла его на себя. Она была красива, заметна, умна, деятельна, честолюбива и скоро заняла видное положение в штабе Мейерхольда и, главное, в его жизни.
...Может быть, нужна была и та поздняя и страстная любовь, чтобы Мейерхольд стал тем, кем он стал в эти послереволюционные годы: дерзким и молодым экспериментатором», — писала Майя Туровская.
В Мастерских и театре Зинаида Райх училась и работала вместе с будущими светилами театра и кино актерами И. Ильинским, М. Бабановой, Э. Гариным, С. Мартинсоном, М. Царевым, Н. Боголюбовым, Л. Свердлиным, режиссерами С. Эйзенштейном, С. Юткевичем, Ю. Завадским и многими другими.
«Я был принят в мастерские вместе с Зинаидой Райх, державшей экзамены в этот же день», — вспоминает Мих. Жаров.
Свою первую роль Зинаида Райх сыграла в 30 лет, это была роль Аксюши в спектакле «Лес» по пьесе А. Н. Островского (1924).
Спектакль вызвал много споров, он не всем нравился, но Райх он принес известность.
В своем первом спектакле Райх оказалась достойной ученицей Мейерхольда, она отлично усвоила его «биомеханику», в которой большое значение придавалось физическим данным актера, его умению двигаться, взаимодействовать с партнерами, использовать окружающие предметы. Теоретические знания у нее были и раньше, до учебы в Мастерских — какое-то время она преподавала в Орле на театральных курсах историю театра и костюма. А тогда, в 20-е годы в одной из заметок по поводу «Леса» рецензент писал: «Роль Аксюши, например, построена на простых, ловких, целесообразных движениях, дающих ощущение народной «ладности» — сильного, ловкого, правильно функционирующего тела. Здесь нашла свое выражение биомеханическая система Всеволода Мейерхольда».
Среди почитателей таланта Райх был И. Г. Эренбург. О спектакле «Лес» он писал: «В сильном ансамбле, среди гротесковых пересечений особенно чисто, искренне зазвучала лирическая нота, ее с какой-то безошибочной внутренней убежденностью вела Аксюша — Зинаида Райх. В зрительном зале только что стоял хохот, но вот он притих — зритель сочувствовал бедам и смелости Аксюши, заметьте, совсем вроде бы не героини — печаль и веселье ее какие-то негромкие».
«Лес» называли самым радостным спектаклем Мейерхольда, радостная нота прослеживалась в эпизодах с Аксюшей и Петром. Аксюша — трудолюбивая девушка, в сцене с Булановым она развешивает на веревке белье, в сцене с Гурмыжской — гладит белье, орудуя вальком и доской. Сцена на гигантских шагах стала главным аттракционом спектакля, это эпизод объяснения Петра и Аксюши, простых, но страстных, горячих натур. Они стремятся к новой жизни вопреки вялому и нудному течению жизни, они утверждают великое и вечное право на любовь.
Спектакль «Лес» был для Райх пробой сил и школой, но не только, ее игра влияла на ход спектакля, на игру партнеров. «С нею было интересно репетировать — говорил Николай Боголюбов. — У нее — никаких поблажек себе, скороговорок, рассеянных, неоправданных пауз, на которые другие горазды...» Актер Г. Мичурин (Несчастливцев) отмечал плодотворное влияние Райх на партнеров.
«Лес» шел в постановке Мейерхольда почти полтора десятка лет, был сыгран 1328 раз и всегда собирал полные залы.
Не все роли, да и не все спектакли, в которых играла Зинаида, были одинаково гениальны и популярны. Райх принесли европейскую славу Аксюша («Лес», 1924), Анна Андреевна («Ревизор», 1926), Маргерит Готье («Дама с камелиями», 1934).
Об этих ролях и спектаклях больше всего говорили и спорили, за эти роли любили Зинаиду, сражались за нее В. Маяковский, Б. Пастернак, И. Эренбург. И было за что сражаться: такой городничихи, например, зритель никогда не видел. В 15 эпизодах (сценах), на которые Мейерхольд разбил спектакль, более всего привлекали эпизоды с Хлестаковым (Э. Гарин), Анной Андреевной (3. Райх), Марьей Антоновной (М. Бабанова). Городничиха в «Ревизоре» была молода, прекрасна, нарядна, с ослепительно обнаженными плечами. Райх умела владеть собой — своим телом, взглядом, платьем, голосом, веером. Сцены с участием Райх зачаровывали зрителя. «Вроде бы пустяк: в ее руках веер, вроде бы и чуть заметно, он играет, намекая на что-то волнующее. Райх в совершенстве владела поэтикой веера, свойственной светским дамам стародавних времен. Едва Иван Александрович заговорил о петербургских балах — веер взмыл в ее руке, это — знак! И уже звучит музыка Глинки «В крови горит огонь желанья» — читаем у биографа Райх И. Рудневой. Критики отмечали, что прекрасная городничиха аккомпанировала Хлестакову умением слушать, взглядом больших темных глаз, жестом, мимикой, она вдохновляла Хлестакова (на вранье!) даже молчаливым действием.
Чем талантливее играла Райх, тем больше становилось у нее завистников и недоброжелателей. На диспуте о «Ревизоре» (январь 1927 г.) Маяковский защищал спектакль и Зинаиду Райх: «Собакам пошлости мы Мейерхольда не отдадим... Тема возражений, о которых мне не хотелось бы совсем разговаривать,. но о которых нужно разговаривать, потому что эти разговоры разъедают нашу театральную жизнь больше, чем десятки рецензий. Вот говорят: Зинаида Райх. Выдвинули ее на первое место. Почему? Жена. Нужно ставить вопрос не так, что потому-то выдвигают такую-то даму, что она его жена, а что женился на ней потому, что она хорошая артистка». О талантливой игре Райх в «Ревизоре» писали А. В. Луначарский, Мих. Чехов. А она ждала отзыва Станиславского, которого необычайно ценила. Было тяжелое время, уже тогда, в конце 20-х, шла травля, и голос Станиславского нужен был ей как внутренняя поддержка, для сохранения веры в себя. «Ваша самая беспощадная рецензия обо мне — лично мне — будет спасением для меня на несколько лет. Так тяжело распознавать в себе свои недостатки — самому ведь это почти невозможно», — писала Зинаида Николаевна Станиславскому.
Райх относилась к себе очень требовательно, это отмечают многие ее партнеры. Она очень много читала, раздумывала, она постоянно училась. Ее письма к Станиславскому, Чехову, Пастернаку, Оборину, Шостаковичу пронизаны стремлением разобраться, понять литературу, музыку, жизнь. Во многом благодаря Зинаиде Николаевне спектакли получали музыкальное оформление, ее мнением дорожили Шостакович, Прокофьев, Шебалин, Оборин. «Иногда в поздний час Зинаида Николаевна поила нас чаем. Мейерхольд говорил о современной опере, о музыкальном современном спектакле. В «Горе уму» весь спектакль был оркестрован на отличной музыке... Мы строили планы. Разные. Увлекательные. Зинаида Николаевна так верила нам, слушала, не сводя глаз», — вспоминал Дм. Шостакович. Многие говорили о прекрасной атмосфере дома, которую умела создавать Зинаида Николаевна. Была она гостеприимна, внимательна к молодым талантам. Тот же юный Шостакович не только пил чай в ее квартире, он долго жил у Мейерхольдов в их большой семье.
Если говорить о классике, нельзя не назвать сыгранную Райх роль Софьи в спектакле «Горе уму» (по пьесе А. С. Грибоедова). Этот спектакль имел огромное духовное звучание, в то время слова о мракобесии, хамстве, лжи звучали остро. «Софья Павловна прекрасно изображена 3. Н. Райх», — писал Н. Семашко. Но самую горячую оценку этой роли дал Б. Пастернак, под впечатлением спектакля и игры Райх он написал стихотворение «Мейерхольдам», в котором признавался им в поклонении («...из этих признаний — любое вам обоим, а лучшее — ей»).
А в письме к ним писал: «Сегодня я весь день шалый, и ни за что взяться не могу. Это — тоска о вчерашнем вечере... Я преклоняюсь перед Вами обоими и пишу Вам обоим, и завидую Вам, что Вы работаете с человеком, которого любите.
Весь Ваш Б. Пастернак».
Зинаиду Райх в роли Маргерит Готье в «Даме с камелиями» (по роману Дюма-сына) приняли вее. На спектакль ходили даже члены Политбюро ЦК. Зрители плакали, мужчины и женщины. Было много фотографий Райх в роли Маргерит, даже была изготовлена фарфоровая статуэтка. Многократно описаны и в специальной и в популярной литературе сцены первого выхода Зинаиды Райх в «Даме с камелиями», объяснения Маргерит с Дювалем-старшим, наконец, последняя сцена, в которой зритель догадывался о ее смерти по безжизненно повисшей руке.
«На слова ее игру не переложить: в ней была духовная, мелодическая сила, излучающая особый свет», — говорил музыкант Н. Выгодский.
Спектакль стал событием, писавшие о нем отмечали в первую очередь прекрасную игру Зинаиды Райх. «Райх была идеальна там», — писал критик П. Громов. Актриса Камерного театра Августа Миклашевская (ей Есенин посвятил цикл «Любовь хулигана») вспоминала: «Помню, я уже работала в провинции, в Рязани. Дали мне роль в «Даме с камелиями». А мне случилось в ту пору в Москве быть... Пошла посмотреть «Даму с камелиями» в постановке Мейерхольда вместе с Райх. Как она играла! Потрясающе. Я до сих пор не могу забыть...
После того, как я посмотрела эту вещь, вернувшись в Рязань, я отказалась от роли: слишком велико было обаяние Райх».
Обаяние игры Райх ощутили тысячи зрителей и у нас, и за рубежом. Известный испанский режиссер и театральный деятель Пьяное Вирхильо говорил об этом в письме к Мейерхольду: «Даму с камелиями» я несколько раз видел в Европе... Сцены бала, сцена смерти — большое достижение на уровне гениальности. Не могу припомнить ничего дающего столь грандиозное и точное представление... Именно такой, полагаю, должна быть подлинная выразительность... Вам удалось, товарищ Мейерхольд, показать сцену смерти Маргерит — в одно и то же время просто, реально и волнующе своим драматизмом. Актерское исполнение не нуждается ни в каких исправлениях, но выше всех, много вьпне всех товарищ, игравшая роль Маргерит. (Я видел также, как отлично она играла и в «Лесе»). Она играет просто, без искусственного трагизма, человечная и искренняя, глубоко чувствующая. Так, как должна была бы чувствовать настоящая Маргерит Готье. Одним словом, это гениальное исполнение» (подчеркнуто мною. — А. Г.).
Зинаида Райх сьпграла более десятка ролей в классических пьесах и в современных спектаклях. Помнят отлично сыгранные ею роли Поповой (в спектакле «33 обморока» по А. П. Чехову), дону Анну и дону Лауру в «Каменном госте» А. С. Пушкина.
В спектакле «Мандат» (по пьесе Н. Эрдмана) Райх играла Варьку, глупую и пошлую сестру главного героя Павла Гулячкина. Если в Аксюше, Маргерит внешние данные помогали актрисе, то роль Варьки она строила «на вычитании своего природного обаяния». Как писал Гарин, она «напрочь гасила свою красоту, стать, обаяние: она не сидела, а «растекалась» в кресле, как бы сминая свою пластичность, такую привлекательную в «Аксюше». Она играла в «Последнем решительном» Вс. Вишневского, «Командарме-2» Игоря Сельвинского, «Списке благодеяний» Ю. Олеши, «Бане» В. Маяковского.
Ю. Олеша написал пьесу об интеллигенции, думающей и сомневающейся. Райх играла в ней артистку Гончарову. Спектакль начинается со знаменательного момента — Гончарова только что сыграла в спектакле роль самого Гамлета, в костюме принца датского, усталая и печальная, она выходит к журналистам, отвечает на их «идейные» вопросы и записки. Гончарова уезжает за границу. Все, что происходит с ней, — это борьба благородства и хамства, чести с бесчестьем. Роль Гамлета остается ее мечтой.
«Я создал очень трудные условия для главного актера, Зинаида Райх вышла из них с честью», — писал Ю. Олеша.
А Зинаиде не простят ничего. В постановлении о ликвидации театра Мейерхольда перечислены спектакли, в которых она играла главные женские роли — «Ревизор», «Горе уму», «Самоубийца», «Командарм-2» и др., которым приписывалось «извращение идейной сущности» или «антисоветское злопыхательство».
Зинаида Райх не успела сыграть Марину Мнишек в «Борисе Годунове», Наташу в одноименной пьесе Л. Сейфулиной. Она многое не успела. Известно, что Зинаида Николаевна написала киносценарий и получила на конкурсе премию за него (авторы проходили под псевдонимом).
В те трудные годы она помогла (конечно, вместе с Мейерхольдом) избежать ареста жене Андрея Белого, посылала посылки и деньги сосланному в Енисейск Николаю Эрдману. Если она не могла помочь людям делом и словом, то всем своим душевным участием, взглядом, жестом умела ободрить, поддержать.
«Ее спокойные, прекрасные глаза мерцали. Удивительно, как умела слушать эта необыкновенная женщина», — писал о Райх Юрий Герман.
КТО УБИЛ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА И ЗИНАИДУ РАЙХ?
24 декабря 1925 года Есенин выехал в Ленинград. За день до отъезда он пришел к Мейерхольдам, чтобы увидеть детей. Татьяна Сергеевна в своих воспоминаниях описывает эту последнюю встречу. Но что могла запомнить семилетняя девочка, как могла она понять, что испытывал этот красивый, элегантный, но не совсем близкий человек. Она писала:
«Наконец, я его узнала по смеющимся глазам и сама засмеялась...
Он объяснил, что уезжает в Ленинград, что поехал уже было на вокзал, но вспомнил, что ему надо попрощаться со своими детьми.
— Мне надо с тобой поговорить, — сказал он и сел, не раздеваясь, прямо на пол, на низенькую ступеньку в дверях. Я прислонилась к противоположному косяку.
Мне стало страшно, и я почти не помню, что он говорил, к тому же его слова казались какими-то лишними. Например, он спросил: «Знаешь ли ты, кто я тебе?»
Я думала об одном — он уезжает и поднимется сейчас, чтобы попрощаться, а я убегу туда — в темную дверь кабинета.
И вот я бросилась в темноту. Он быстро меня догнал, схватил, но тут же отпустил, и очень осторожно поцеловал руку. Потом пошел проститься с Костей.
Дверь захлопнулась».
А поздно ночью 28 декабря в квартире Мейерхольдов раздался телефонный звонок. Трубку взял Всеволод Эмильевич.
— Есенин? Не может быть, — непроизвольно вырвалось у него.
Услышав имя Есенина, Зинаида Николаевна вырвала у него из рук трубку и услышала с другого конца провода страшную весть.
— Я еду к нему.
— Зиночка, подумай...
— Я еду.
— Я еду с тобой.
Вернулась Зинаида Николаевна тем же поездом, что и гроб с телом Есенина. Что делалось с Зинаидой, описать невозможно. Все, кто описывает похороны Есенина, отмечают: «Зинаида плакала», или: «Райх кричала». Необыкновенные слова для описания горя матери нашел Константин Сергеевич: «Мать лежала в спальне, почти утратив способность реального восприятия. Мейерхольд размеренным шагом ходил между спальней и ванной, носил воду в кувшинах, мокрые полотенца. Мать раза два выбегала к нам, порывисто обнимала и говорила, что мы теперь сироты. Но в детстве смерть близких воспринимается своеобразно. Верят на слово тому, что человека больше не увидят, но как это может быть, еще не осознают. Это вне детского понимания. Так и мы с сестрой. Помню, что тоже плакали, но, наверное, из-за того, что плакала мама».
3. В. Гейман хранила фотографии, дневники, из которых можно узнать много замечательного. На одной из фотографий рукой Зинаиды Николаевны сделана надпись: «3. В. Г. В память последней встречи с тем, который дорог всем — человеком с мечтой. Зинаида Райх. 24.11.26».
А вот надпись на фотографии, запечатлевшей Зинаиду в роли Маргерит из «Дамы с камелиями»: «Накануне печальной годовщины (1925—1935), мои печальные глаза — тебе, Зинуша, как воспоминание о самом главном и самом страшном — Сергее. 1935, 13 декабря. Твоя Зинаида».
Говорят, мать поэта Татьяна Федоровна сказала у гроба сына своей бывшей невестке: «Ты виновата». Это необычное обвинение может звучать и как похвала: если бы Есенин оставался с Зинаидой, все было бы по-другому, он не пришел бы к такому концу.
В 30-е годы Зинаида Николаевна решила писать воспоминания о Есенине. Судя по плану, они могли бы раскрыть новые, неизвестные страницы из жизни великого поэта. Но Зинаиде Николаевне не пришлось осуществить свой план. Судьба распорядилась по-своему.
Есенин был счастлив и горд тем, что уже при жизни выходит полное, трехтомное собрание его стихов. Но он не успел увидеть, подержать в руках свежие томики, они вышли уже после его смерти. Был суд, по решению которого наследниками поэта определены родители, сестра Шура, жена (его официальной женой в это время была С. А. Толстая) и четверо его детей (кроме Тани и Кости, сын Есенина и Анны Романовны Изрядновой Юрий, погибший в 1938 году, и сын Александр Вольпин, которого Есенин никогда не видел). Зинаида Николаевна привезла домой вещи Есенина (как вспоминал Константин Сергеевич, «массивный американский сундук»). Кажется, все естественно, разумно, по-человечески и по-русски. Но и тут Зинаиду Николаевну обвинили в корысти и равнодушии к Есенину. Хлысталов Э. В., автор книги «Тайна убийства Сергея Есенина», пишет: «...после гибели поэта, пока С. А. Толстая и родные горевали, 3. Райх с завидной поспешностью, 12 января 1926 года, сумела добиться права через народный суд Кропоткинского участка Хамовнического района Москвы быть ответственной хранительницей наследственного имущества С. А. Есенина, а 16 января через нанятых адвокатов, получила в ЗАГСе справку о смерти поэта и стала собственницей имущества, оставшегося после него. Нашлись и другие претендентки на гонорары Есенина». Несправедливое обвинение! Надо ли говорить о том, кто горевал больше, а кто меньше? Таня и Костя — законные наследники, решение суда не могло быть иным и чьего-то давления и не требовалось. Далее Эдуард Васильевич пишет: «Пожалуй, пришло время сказать о демонической роли в жизни поэта его первой жены 3. Райх, к которой он питал определенные чувства до последнего дня своей жизни. Исследователи почему-то мало касаются причин развода Есенина и Райх (трагически погибла от рук неизвестных преступников в 1939 году). Она доставила Есенину много горя. После развода, находясь в браке с В. Э. Мейерхольдом, 3. Райх неоднократно тайно встречалась с Есениным на квартире своей знакомой». В чем же вина Зинаиды? Только в одном — ее любил Есенин, любил даже после развода, любил до последнего дня. А ему не надо было ее любить!
Можно понять автора — им движет огромная любовь к поэту. Но зачем искать врагов среди женщин? Сам Есенин во всем винил себя.
Любимая! Я мучил, вас,
У вас была тоска
В глазам усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
(«Письмо к женщине»)
Но ты детей
По свету растерял,
Свою жену
Легко отдал другому...
(«Письмо от матери»)
Конечно, чего-то мы не знаем. И не узнаем никогда. Любовь — это тайна двоих. А быть женой гения — не легкая доля. Так будем же вечно благодарны любимым женщинам Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Есенина за прекрасные строки, рожденные любовью!!!
Зинаида Николаевна и дети немало испытали в своей жизни. Когда начались гонения на стихи Есенина, детей, особенно Костю, вызывали на Лубянку и предлагали отказаться от фамилии отца. Решительная Зинаида Николаевна, когда у нее на подобную тему состоялся разговор в райкоме комсомола, сняла с ноги туфлю как аргумент в споре.
Один из штампов, многие годы вдалбливаемых в головы людей, было отношение к Есенину как к пьянице, алкоголику. «Погиб от водки» — такие или подобные слова о смерти Есенина господствовали десятки лет. Даже тем, кто безмерно любил Есенина, не приходило в голову, что Есенин не покончил жизнь самоубийством, не повесился в гостинице «Англетер», ведь написал же сам поэт свое предсмертное стихотворение:
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
А, может быть, приходило? Может быть, уже тогда кто-то сомневался в самоубийстве Есенина? Ведь прислал же кто-то тайно, без обратного адреса и без объяснений фотографии убитого Есенина Э. В. Хлысталову? Наверное, этот человек что-то знал, чего не хотел или боялся сказать. Были же стихи B. Князева, В. Звягинцевой, были слова Б. Лавренева: «... Мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду и назвать палачей и убийц — палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровавого пятна на рубашке замученного поэта». Были и другие высказывания и свидетельства. Но на это как-то не обращали внимания, а кто обратил, — тот молчал, как тот неизвестный корреспондент Эдуарда Васильевича. Но время гласности, начиная с конца восьмидесятых, открыло запрет на слова и мысли. Появилась новая версия о причинах гибели Есенина. Суть этой версии сводится к следующему.
Есенин не повесился в ленинградской гостинице «Англетер». В действительности он был жестоко избит, задушен, а потом повешен. Самоубийство — это инсценировка, которую следствие и не пыталось разгадать. Убийство было совершено по приказу, поэтому все, кто имел дело с расследованием — управляющий гостиницей Назаров, участковый надзиратель Горбов, агент уголовного розыска Иванов, патологоанатом Гиляревский и другие, делали все, чтобы скрыть следы преступления, злостного убийства поэта.
Наиболее полно версия об убийстве поэта изложена в упоминаемой книге «Тайна убийства Сергея Есенина» (1991). Автор — заслуженный работник МВД СССР, полковник Эдуард Васильевич Хлысталов, посвятил расследованию годы жизни.
Версию об убийстве поэта отстаивают писатели В. Белов, C. Куняев, Н. Сидорина, доктор медицинских наук профессор Ф. Морохов, кандидат педагогических наук А. Меликсетян и многие другие. Все эти люди помогли открыть много нового в жизни Есенина, по-новому взглянуть на отношение поэта к современной ему жизни, к господствующему режиму, к деревне, к конкретным людям и к народу в целом, к России.
И все-таки последнее слово не сказано. Серьезные исследователи и знатоки жизни и творчества С. А. Есенина, авторы многих книг о нем Сергей Петрович Кошечкин, Юрий Львович Прокушев и другие версию о самоубийстве поэта не снимают со счетов, допускают и обосновывают такой шаг.
С. П. Кошечкин пишет: «Как сторонникам новой версии, как всем почитателям творчества Есенина, мне всей душой хотелось бы отвести от поэта недоброе слово «самоубийство». Но это возможно только в том случае, если обнаружатся неопровержимые документальные доказательства уголовного преступления в гостинице «Англетер».
К сожалению, сегодня таких доказательств нет». (С. Кошечкин. Смерть Есенина: две версии. «Правда» от 6 июля 1991 г.)
Созданная при Есенинском комитете Союза писателей комиссия по выяснению обстоятельств смерти С. А. Есенина провела с привлечением специалистов тщательную судебно-медицинскую экспертизу всех материалов (акта о смерти, документов предварительного дознания, фотографий поэта, посмертных масок) и пришла к заключению: проведенные научные экспертизы и исследования не дают каких-либо оснований для подтверждения версии об убийстве Есенина.
Момент абсолютного приближения к истине еще не наступил.
Те же мрачные силы, что терзали поэта, сгубили многих в России. Коснулись они своим черным крылом и семьи Райх.
В конце 20-х и 30-е годы жизнь Зинаиды Николаевны и Всеволода Эмильевича складывалась благополучно. Дом Мейерхольда стал центром художественной жизни Москвы. Здесь проводили дни и вечера, работу и отдых их близкие друзья — В. Маяковский, Б. Пастернак, Д. Шостакович, художники Кукрыниксы, В. Вишневский, Ю. Олеша, И. Сельвинский, братья Эрдманы, многие известные актеры. «Дом Всеволода Эмильевича был собирательной точкой для всего самого передового и выдающегося в художественном отношении среди писателей, музыкантов, артистов и художников, бывавших у него», — писал Борис Пастернак.
А в центре этого мира была Зинаида Николаевна с ее обаянием, открытостью, желанием всем прийти на помощь. Вот уже не только о Всеволоде Эмильевиче Мейерхольде, но и о Зинаиде Николаевне возвращается к нам правда. В недавно вышедших воспоминаниях певицы Т. И. Лещенко-Сухомлиной «Далекое будущее» есть страницы о Мейерхольде и Райх. Жили они тогда в новом доме в Брюсовском переулке (ныне ул. Нежданова) в кооперативной квартире.
Но послушаем Татьяну Ивановну.
«В гостиную вошла Зинаида Николаевна Райх, она приветливо улыбалась — небольшого роста, с карими глазами на милом лице, темные волосы облегали ее головку, вся она была плавная, очень русская. Мейерхольд нежно поцеловал ей руку — видно было, как он рад, что она вышла к" гостям. Вскоре она пригласила всех нас в столовую, уютную комнату, где уже бьш накрыт большой стол, уставленный закусками и фруктами. Зинаида Николаевна внесла большую сковородку с яичницей с помидорами — вкуснейшей! А потом, предложив гостям повторить это блюдо, она снова угостила нас собственноручно ею приготовленной «глазуньей», где каждое яйцо было запечено в соусе из свежих помидоров. Мейерхольд улыбался и глядел на нее буквально с обожанием».
Мейерхольд и Райх жили театром. Он поставил пьесы Маяковского, сделал спектакли по рассказам А. П. Чехова, пьесам Ник. Эрдмана «Мандат» и «Самоубийца». Зинаида Николаевна талантливо сыграла роли Анны Андреевны в «Ревизоре», Софьи в «Горе от ума», дону Анну и дону Лауру в пушкинском «Каменном госте». Несколько своих спектаклей Мейерхольд вывозил за границу, где очень тепло, как большую актрису, отмечали Зинаиду Райх, особенно в ролях Анны Андреевны и Маргерит Готье в «Даме с камелиями» по роману Дюма-сына. В последнем спектакле Зинаида Николаевна покорила всех, заставила плакать. В дневнике 3. В. Гейман есть запись «28.111.34 г. Вчера вернулась из театра. Спектаклем была потрясена. Я плакала, и не я одна — мужчины некоторые платки из рук не выпускали... Зинаида слишком близка мне всем своим трагическим прошлым, и у меня ее переживания на сцене ассоциируются с ее переживаниями. В сцене с отцом Арманда передо мною страдала не дама с камелиями от ужаса перед разлукой с Армандом, а Зинаида Райх у открытой могилы Сергея Есенина, когда она, прощаясь, над гробом склонилась и кричала: «Сказка моя, жизнь, куда ты уходишь?..»
Игру Зинаиды в «Даме с камелиями» приняли и оценили все.
В середине тридцатых годов над Мейерхольдом и его театром сгущаются тучи. Был запрещен спектакль «Одна жизнь» по роману Н. Островского «Как закалялась сталь», которому Всеволод Эмильевич и Зинаида Николаевна отдали много сил. Они хотели вернуть этим спектаклем доверие власть имущих, а получилось наоборот: в нем увидели «гнетущие пессимистические тона». Мейерхольд не мог не чувствовать, что за ним слежка, что ареста ему не избежать. Михаил Чехов уговаривал его остаться за границей. Почему он не остался? «Из честности», — говорил Мейерхольд. Но дело было сложнее. В партию большевиков Мейерхольд вступил в 1918 году, Зинаида — в 1920-м, оба были преданными коммунистами. Но после поездки за границу в 1930 году их исключили из партии якобы за неуплату членских взносов (во время гастролей за границу взносы вычитались из зарплаты механически, они на это надеялись). Или так уж случилось, или кто-то их подставил специально, но из партии их исключили, а они не пытались восстановиться. «Из честности!» Но только ли это было причиной? В решении такого важного вопроса не последнюю роль играла Зинаида Николаевна. Она, конечно, не поддерживала Мейерхольда в решении покинуть родину. Напрасно недруги приписывают ей связи с ГПУ. В Москве у нее были дети, ее и Есенина, родители. Зинаида Николаевна и Всеволод Эмильевич не раз просили визу на выезд с детьми, но им отказывали, держали детей заложниками. Или разрешали взять одну Таню.
20 июня 1939 года Мейерхольд был арестован и обвинен в шпионаже в пользу иностранной разведки. Он был еще жив, подвергался допросам с применением жесточайших пыток, когда в ночь с 14 на 15 июля 1939 года у себя на квартире была убита Зинаида Николаевна. Из Москвы в Орел пришла телеграмма: «Ночная. Орел, Комсомольская улица, 58. Зинаиде Петровне Викторовой.
Зинаида Николаевна умерла».
Был суд, было следствие. «Убита с целью грабежа» — такова официальная версия. Судили даже каких-то уголовников. «Ограбления не было, было одно убийство», — пишет Константин Сергеевич. Зинаида Петровна Викторова уже тогда, в начале шестидесятых, назвала мне и имена убийц Зинаиды Николаевны. По ее словам, им был сын певца Большого театра Головина Головин-младший. Некоторое время спустя после убийства Райх у Головина-отца увидели табакерку (а может быть, браслет или кошелек), которая принадлежала Райх. Отца и сына посадили. В группе золотой московской молодежи, кроме Головина, называла Зинаида Петровна и имя Василия Сталина. «Только не надо об этом говорить», — добавила она шепотом. А я и не говорила. Где уж! Роковое имя на листе бумаги (рассказы Зинаиды Петровны я записывала, а потом давала ей подписать) я густо замазала чернилами. Так этот листок и хранится в архиве музея.
Константин Сергеевич Есенин был еще осторожнее. Когда я спросила у него про Василия Сталина, он стал очень серьезным, даже мрачным, и сказал только: «В семье об этом знали. Но никогда не говорили».
А потом произошло невероятное: отец и сын Головины в 1956 году были реабилитированы как жертвы культа личности.
Кто же убил Зинаиду Райх? Несомненно, она была убита если не с прямым участием чекистов, то с их согласия или по их поручению. Зинаиду Николаевну хорошо знали и многие члены Политбюро, и в КГБ. Многие из них бывали в театре, особенно на «Даме с камелиями». Однажды на одном из банкетов после спектакля Зинаида Николаевна бросила резкое словцо «всесоюзному старосте», обозвав его во всеуслышание «бабником».
Вряд ли грабители стали бы так издеваться над жертвой — у нее были выколоты глаза, на теле нанесено множество ран, она дико кричала — это слышали соседи. На сохранившейся фотографии — Зинаида Райх в гробу — много цветов у ее изголовья, это не только дань любви близких, но и попытка закрыть свежие раны.
Зинаиду Николаевну знали в Москве, Ленинграде, в иностранных посольствах, за рубежом. Знали как жену Мейерхольда, талантливую актрису, мать детей Есенина. Убрать как жену «врага народа» было, конечно, можно, но это породило бы липшие разговоры. Проще — «убита с целью грабежа».
В семью пришло черное горе. Еще до ареста Мейерхольда был репрессирован муж сестры Зинаиды Николаевны — Александры, тоже актрисы (у Мейерхольда играла в спектакле по пьесе С. Третьякова «Рычи, Китай»). После убийства сестры Александра покончила с собой. Николаю Андреевичу и Косте (Татьяна была замужем) было велено выселиться из квартиры
в 48 часов. Николай Андреевич и Анна Ивановна жили на даче в Горенках, были они совсем старенькими, как и мать Сергея Татьяна Федоровна Есенина. Судьба и время распорядились так, что они надолго пережили своих детей.
А в квартиру Мейерхольда сразу, уже в октябре 1939 года, вселились сотрудники НКВД — личный шофер Берии и одна из его секретарш, Максимишвили, жившая здесь с семьей внука до наших дней.
В 1989 году в Московский горсовет обратилась группа деятелей культуры с просьбой освободить квартиру от жильцов, захвативших ее с санкции убийц хозяев дома. Поздно, но справедливость восторжествовала. Сейчас в бывшей последней квартире Мейерхольда и Райх мемориальный музей.
В 1988 году Есенина Т. С. обратилась в комиссию при Политбюро ЦК КПСС с письмом, в котором содержалась просьба об установлении виновников убийства ее матери. «Речь идет не только о восстановлении исторической истины, но и справедливости. Загадочное преступление десятилетиями истолковывается по-разному, некоторые версии наносят ущерб памяти моей матери», — писала Татьяна Сергеевна.
Прокуратуре СССР было поручено расследовать дело об убийстве 3. Н. Райх. 25 июля 1988 года Генеральный прокурор СССР доносил в ЦК КПСС: «В настоящее время виновных лиц, совершивших убийство Райх 3. Н., установить не представляется возможным».
Круг замкнулся.
Акт о смерти Есенина
Титульный лист книги «Тайна убийства Сергея Есенина»
Зинаида Райх в роли Анны Андреевны
Зинаида Райх в роли Маргарит Готье
Скульптура. Автор — Н. Данько
Телеграмма в Орел о смерти 3. Н. Райх
Мемориальная доска на месте дома
Цветы любимому поэту
Открытие памятника С. Есенину в Орле.
28 сентября 1991 г.
Программа 13-х Есенинских чтений
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
В 1988 году при Орловском краеведческом обществе по инициативе его членов был создан Орловский Есенинский комитет, избран его председатель. Члены комитета активно пропагандировали творчество Есенина организовывали выставки, вечера, встречи. С самого начала комитет поставил целью возродить есенинское место в Орле.
О доме на Кромской были собраны архивные материалы, составлена историческая справка. Тогда усадьбе, где стоял дом, угрожало строительство многоэтажного здания, и члены комитета сделали все, чтобы предотвратить посягательство на историческую часть города и защитить память поэта.
В 1990—1991 гг. были приняты решения местных органов об установлении памятного знака С. А. Есенину.
27—29 сентября 1991 года в Орле впервые прошли очередные XIII Всесоюзные Есенинские чтения, на них приехали около 130 человек из 45 городов страны, разных ее регионов — Прибалтики, Севера, Дальнего Востока, Кавказа, Украины и, конечно, Центральной России. Орловцы представили сообщения с местной тематикой: Катанов В. М. — «Сергей Есенин и писатели-орловцы», Арсентьева Н. Н. — «Сергей Есенин и И. А. Бунин», Гольцова А. В. — «Сергей Есенин и Зинаида Райх».
Но самым главным в программе чтений стало открытие на месте усадьбы орловских родственников поэта памятного знака С. А. Есенину и мемориальной доски на месте бывшего дома. Делу увековечения памяти любимого поэта России помогали многие в Орле. Орловский сталепрокатный завод выделил мраморные плиты, обработкой которых занимались искусные мастера-каменотесы из реставрационного управления. Работы по благоустройству, освещению, ограждению места производились коллективами «Орелкоммунстроя» (генеральный подрядчик), «Зелентреста», горэлектросети, горкомхоза, «Химмаша» и др. Большой личный вклад в организацию работ по открытию памятника внесли нынешние мэр города Кисляков А. Г. и глава Заводской районной администрации Ничипоров Н. И., начальник Орловского реставрационного управления Юдин А. П., директор областного краеведческого музея Титова В. В., председатель Орловского Есенинского комитета Агарков Г. А. Авторы памятника — инженер-конструктор Наталья Скотникова, скульптор Николай Извеков, архитекторы Светлана Обухова и Алексей Мамченко.
28 сентября 1991 года состоялось официальное открытие памятного знака и мемориальной доски при стечении сотен людей — гостей и жителей города. Это был настоящий праздник русской поэзии, праздник духовности, который объединил в этот день в старинном русском городе Орле, отмечавшем в 1991 году свое 425-летие, его участников со всех регионов страны от Прибалтики до Тихого океана, от Баренцева до Черного морей.
В 1992 году мэром города Орла принято постановление о передаче под городской музей Есенина старинного дома № 1 по 2-й Посадской улице, расположенного по соседству с памятным местом. Если бы дома умели говорить, этот старый дом немало поведал бы об обитателях соседнего дома. Есенин, безусловно, не один раз проходил мимо этого красивого дома-и, возможно, бывал в нем.
ЛИТЕРАТУРА
I. C. А. Есенин. Собрание сочинений в 6-ти томах. М., 1977-1980
2. Воспоминания о Сергее Есенине. М., 1963.
3. Встречи с Мейерхольдом. Сборник воспоминаний. М., ВТО, 1967.
4. Е. Наумов. Личность. Творчество. Эпоха. Лениздат, 1973.
5. Юрий Прокушев. Сергей Есенин. Образ. Стихи. Эпоха. М., 1975.
6. Юрий Прокушев. Проза. Поэзия. Критика. М., 1980.
7. Л. Г. Варшавский, Н. И. Xомчук. К биографии Сергея Есенина (Зинаида Райх и Сергей Есенин). «Русская литература» 1976 № 3 с 160-169.
8. Т. С. Есенина. Зинаида Николаевна Райх. — «Есенин и современность». М., 1973, с. 357-374.
9. К. С. Есенин. «Посмотрю-ка я еще на полку...». — «Есенин и современность». М., 1975, с. 375-378.
10. Константин Есенин. Через волшебный фонарь. — «Воспоминания родных». М., 1985, с. 146-156.
П.Татьяна Есенина. Дом на Новинском бульваре (С. Есенин, 3. Райх, Вс. Мейерхольд). «Согласие». 1991, № 4, с. 133-203.
12. Анатолий Мариенгоф. Роман без вранья. Циники. Мой век, моя молодость. Л., 1988.
13. М. Туровская. Бабанова. Легенды и биография. М., «Искусство» 1981.
14. Эдуард Хлысталов. Тайна убийства Сергея Есенина. М. «Феникс-1», 1991.
15. Василий Катанов. Живые письмена. Тула. Приокское книжное издательство, 1987., с. 99-116.
16. Любовь Руднева. Зинаида Райх. — «Театр», 1988 № 1 с 110-129.
17. 50 лет назад убит Мейерхольд. — «Театр», 1990, № 1, с. 24-160.
18. Людмила Кафанова. Последняя любовь Мейерхольда. — «Совершенно секретно». 1993, № И, с. 16-17.
19. Кто убил Зинаиду Райх? Публикация Ивана Шевчука. — «Источник» (Вестник архива Президента Российской Федерации). 1995, № 1, с. 65-72.