Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58846855
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
39925
39415
169822
56530344
900677
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

МАРКЕВИЧ А. Музейная предыстория

PostDateIcon 06.10.2010 06:50  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 6291
Альбина Маркевич

«Глупое сердце, не бейся!»
(Музейная предыстория)


1. «Я более всего весну люблю»…

Весенний ливень среди ночи взялся отмывать крыши, окна и мостовые, и к утру Ташкент блестел, переливаясь в солнечных лучах и лучиках, готовый к чудесам и приключениям. Веселее катился транспорт, пассажиры не толкались, пешеходы почти порхали по чистеньким тротуарам, и начальники не косились на опоздавших — таковых в этот день не было. 1977 год.
Ближе к обеденному перерыву в учебно-методический кабинет Министерства культуры Узбекистана смущенно, но решительно вошел невысокий круглоплечий, круглолицый, с белозубой улыбкой паренек, и я сразу поняла, что сейчас произойдет что-то невероятное: Валюша просто так не появляется после долгого отсутствия. Он обычно предваряет приход телефонным звонком. А тут вот он — и сияет, как промытый ливнем светофор.
— Здрасьте! Вы скоро освободитесь?
— А что?
— Тут недалеко. Можно быстро вернуться, но едва ли.
— Да что случилось?
— Идемте, не пожалеете!
Поняв, что ничего более вразумительного от него не добьюсь, отпрашиваюсь у заведующей методкабинетом, А.А. Жильцовой, пообещав все подробно доложить и не задерживаться. Устремляюсь за Валентином Артишевским, своим бывшим учеником, который на ходу деловито объясняет, что раз я люблю С. Есенина, необходимо безотлагательно, сейчас же пойти и посмотреть выставку.
— Такой парень! Такие картины! Есенинские! А как стихи читает!
Летим, влетаем в полутемный зал, в котором какое-то голубоватое поблескивание и просветы. У лестницы, вытянувшись в кресле, полулежит бородатый непонятного возраста человек.
— Это он. Художник! — тихо говорит Валентин.
Но я, уже заглядевшись на картины, пошла вдоль стен, увешанных ими. Кто-то зажег свет. Видны несовершенства картин и в композиции, и в рисунке, но оторваться невозможно, что-то завораживающе-притягательное в сине-голубых, коричневато-золотистых переливах, в реалистически-фантастических картинах природы. Вроде декоративное, плоское изображение, но проступает глубина. Холодноватые тона, но сквозь них пробивается теплота и не отпускает.
— Нравится?
Оглядываюсь на голос. Бородач выше среднего роста застенчиво, выжидательно улыбается и напряженно глядит прожигающе черными глазами. И тут же начинает произносить строчки есенинских стихов. Это названия картин. Увлекательно находить соответствия. Иногда не совпадают слово и изображение. Слегка наклонив голову, он слушает мое несогласие.
— Может быть… Нет, вы вслушайтесь. Я же про другое.
— Да как вас зовут?
- Вадим Николюк.
Мы с Валентином просим его почитать не строчки, а стихи.
Несказанное, синее, нежное,
Тих мой край после бурь, после гроз…
Совсем как сегодня утром…
На работу возвращаться поздно, и снова дождь пошел, но легкий и недолгий.
Не торопясь, втроем идем к остановке — ехать в одну сторону. Разговор зашел о возможности создать музей Есенина. Есть люди, есть картины, которые Вадиму приходится перетаскивать с выставки на выставку или хранить дома. Есть скульптор И.Г. Онищенко, автор скульптурного портрета Есенина. Он и приобщил Вадима к есенинскому слову. И вот уже несколько лет художник занят поиском возможности словесные краски перенести на холст. Пишет главным образом темперой, иногда акварелью, редко маслом. На холсте, картоне. Все это так захватывающе искренне и неожиданно близко. А в голове варианты возможного решения замечательного замысла — создать музей любимого поэта, да еще вместе с таким удивительным человеком. Будто ночной ливень смыл налет вынужденной министерской нуды и подготовил меня к этой встрече. Валентин хохочет белозубо:
— Вы же сможете, я знаю!
— Сможете? Я уже ходил с письмом к Солдатенкову, но пока ничего. Да и отец сильно болеет. Эх! Забыл маме позвонить!
Я сошла через три остановки, чтобы пересесть на юнусабадский транспорт, а мои попутчики поехали дальше. Они ровесники — им по тридцать лет.
Мне же осталась задачка-заноза: может, и вправду получится?..

А душа моя — поле безбрежное —
Дышит запахом меда и роз…
 
2. «На сердце день вчерашний,
А в сердце светит Русь»…

Весна сияла молодой зеленью деревьев, благоухала разнотравьем даже сквозь автобусные выхлопы, и было в ташкентских ветерках и дождичке что-то очень российское. Меж разбегавшихся облаков проглядывала небесная синь из вчерашних картин, а молодые тополя своими серебристыми стволами напоминали русские осины. На работе мне не успели сделать выговор, так как с порога я всех пригласила в перерыв отправиться на выставку Вадима Николюка. Сбегали, посмотрели. Кто-то вспомнил, что знает его по университету, где он при каждом удобном и неудобном случае с готовностью и одержимостью читал Есенина и делал временные выставки своих картин.
Мысль о музее не давала покоя и привела меня к моему однокласснику по вечерней школе Юре Глассу. Тогда у нас в вечерней школе была целая группа недавних фронтовиков, среди которых Юра пользовался особым уважением, а мы, семнадцатилетние девчонки, робели, но задирались и даже иногда спорили. 1947 год… 30 лет назад… А ведь это год рождения Вадима! Ничего себе! Нашла Гласса, рассказываю о замысле создать музей, потому что кому как не ему, организатору большинства музеев в Узбекистане и руководителю музейного отдела Управления охраны памятников Минкультуры, все знать о реальности подобного дела. Выслушал, рассмеялся:
— С ума сошли что ли? Из чего музей-то делать и где? Это пустое! Кто будет этим заниматься?
— А с чего же начинать?
— Что начинать?
— Ну — музей?
— Да я же сказал: материалы, люди и место. А вы что это, серьезно?
Мне показалось, что только это и было нужно знать.
Командировка в Ургенч, где в то время шла подготовка к открытию музыкального училища и наш метод-кабинет подготавливал его документацию, навела меня на мысль познакомиться и с документальным обоснованием создания музеев.
Опять к Юре, то бишь Юрию Исааковичу Глассу. Он объяснил мне, какие бывают музеи, посмеиваясь, рассказывал о случаях из своей богатейшей практики. И вдруг просверлил меня колючим взглядом:
— А ведь это история — приезд Есенина в Ташкент! Попробуем!

3. «Я снова здесь…»

Вадим, свернув свою выставку, куда-то исчез, но позвонила его мама, Галина Ивановна Алексеева, кандидат биологических наук, как она представилась мне по телефону. Она произнесла какие-то восторженно-хвалебные слова в мой адрес, настойчиво говорила о том, как Вадим нуждается в поддержке, и бесконечно благодарила меня, непонятно за что. Едва пробившись сквозь словесный поток, я попросила ее сообщить Вадиму о необходимости прийти в Министерство для встречи с Ю.И. Глассом.
Вадим Николюк пришел припозднясь, был несколько навеселе, никого уж не застал. Провожая меня к остановке, отвечая на мои вопрос о есенинцах, он назвал С.И. Зинина, П.И. Тартаковского и долго рассказывал мне об И.Г. Онищенко, о своих поездках в Константиново, о Т.С. Есениной, которая написала отзывы на его дипломную работу и выставку его картин. Вот вам и материалы, и люди.
О С.И. Зинине я знала только понаслышке от филфаковцев ТашГУ. С П.И. Тартаковским, высоким, красивым, седеющим человеком с голубыми глазами, пишущим не только литературоведческие труды, а и прекрасные стихи, я была немного знакома. К.И. Савченко, известный педагог и мой тогда старший друг, много рассказывала о нем. Оба они серьезно занимались есенинской поэзией. И если Тартаковский писал книги о Есенине, то Клавдия Ивановна знала почти все стихи и поэмы Есенина наизусть, чем еще в студенческие годы поражала нас, ее поклонников и последователей. Она дала мне тогда тетрадку с переписанными от руки стихами Есенина. Иногда мы перекликались есенинскими строчками. Она же рассказывала о встрече с Т.С. Есениной, которая приняла ее с ученицами, ровесницами есенинских внуков — Володи и Сережи, у себя дома. И, конечно, с предложением принять участие в создании музея Есенина я пошла и к Клаве. Человек основательный и осторожный, она на первых порах недоверчиво отнеслась к идее и к Николюку. Чтобы придать большую основательность и прочность нашему начинанию, мы с Вадимом отправились в библиотеку им. С. Есенина, что и сейчас находится на Новомосковской. Этой библиотекой пользовалась Т.С. Есенина, жившая напротив. Мы узнали об этом от заведующей К.И. Пасконовой. Слово за слово — и вот приходим к обоюдному согласию — будем создавать клуб «Собеседник». Здесь впервые мы все встретились — я, В. Николюк, С.И. Зинин, тогда завкафедрой ТашГУ, П.И. Тартаковский, работавший в издательстве Г. Гуляма, К.И. Савченко, Ю.И. Гласс и, конечно, К.И. Пасконова. Сюда пришли и постоянные читатели библиотеки, и  руководители общества книголюбов, которые поддерживали нас и морально, и материально, приглашая на оплачиваемые лекции. Прикинули, что из материалов, способных стать основой музейного фонда, уже есть, что и где можно раздобыть, где хранить, как пропагандировать нашу идею, к кому обращаться за поддержкой. Оказалось есть уже немало: от Тартаковского — подготовительные материалы к его книге о приезде Есенина в Туркестан, от Зинина — прижизненные издания Есенина и другие книги, экслибрисы, от Вадима — картины, переписка с сестрами Есенина, от меня предметы быта и книги, от Гласса — открытки старого Ташкента. И это только начало… Сложилась инициативная группа из 11 человек, позже присоединились другие.
А потом мы стали проводить заседания в «Собеседнике». В Доме знания организовали выставку картин Вадима, вызвавшую противоречивые оценки. Но пошла пресса, привлекавшая новых людей. Большой поэтический вечер, посвященный Есенину и ташкентским поэтам, тоже помог утверждению задуманного.

4. «Каждый труд благослови, удача»

И снова проливной, но уже осенний дождь. Стою на остановке «Дархан». Ба! Старая знакомая, воспитательница моего брата в детском саду, Людочка Гуськова. Теперь она, оказывается, завуч школы им. Омара Хайяма, что на Ак-тепе, рядом с улицей им. С. Есенина. Все кстати. Рассказываю ей о поисках помещения под музей, и она предлагает:
— Приезжай-ка в школу. Вероятно, мы найдем для вас место.
Еду. Читаю для педагогов и старшеклассников лекцию «С. Есенин в Ташкенте». Получаю согласие директора, которое следует закрепить решением райОНО и в городском и районном отделах культуры. По этим адресам отправляется Вадим, он и С.И. Зинин сомневаются в целесообразности размещать музей так далеко от центра, да и ограничивать его статусом школьного музея. Я, Гласс и Тартаковский настаиваем, т.к. это первый формирующий этап, от которого можно переходить к следующему.
А это надо было видеть: в освободившийся от спортивных снарядов и паутины спортзал Зинин с Тартаковским, Валентин Артишевский с Вадимом и я с завхозом затаскиваем трубы, пытаемся закрепить их на стенах, чтобы на них подвешивать картины и планшеты с фотографиями для первой выставки к 3 октября 1977 года, к дню рождения поэта. Прибили, развесили. Неуютность полупустого зала чуть-чуть скрашивают стеклянные витрины, присланные из Бухарского АРКа благодаря хлопотам Гласса и поддержке Ф.М. Ашрафи, замминистра культуры, архитектора, школьного друга С.И. Зинина, он знал о давнем зининском увлечении Есениным и организованной им в 1975 г. замечательной юбилейной выставке в ОДО.
И как гром среди ясного неба — пожар в ТЮЗе! Зал отдают под имущество погорельцев. Мечусь по Ташкенту в поисках пристанища. Приняли временно в библиотеке им. Есенина. При перевозке Вадим не удержал витрины — две раскололись. Ищу стекла. На работе выговор за пропуски рабочих дней. Проходит год. 17.02.78 года скончался отец Вадима Виктор Федорович Николюк, известный ученый-микробиолог, чью научную статью в издательстве «Фан» редактировала Т.С. Есенина, удивив его доскональной точностью своих замечаний.
Райотдел культуры. М.А. Ханонянц приглашает нас на лекции по линии общества «Знание» в парки и дома культуры. Книголюбы — в школы и на предприятия. Заработанные деньги собираю для нужд музея. В приемную Ш. Рашидова нами, инициативной группой, передано письмо, составленное мной и Глассом, о создании музея. Дошли слухи, что идея одобрена, но ничего в подтверждение не дано. Стали поступать тормозящие наше дело предложения о создании общего музея русской культуры им. С. Есенина. Споры, нервы. Едем с поэтом Э. Вахидовым смотреть дом Михайловых (Первомайская, 4), где три раза побывал Есенин. И место хорошее, и прямая связь с поэтом, но в ГлавАПУ нам ответили, что на этом месте будет строиться библиотека им. Навои. Теперь там выситься голубая гостиница «Шаратон».
И вновь счастливый случай: встреча с директором Дворца культуры им. Луначарского Хамидом Джалиловичем Джалиловым. Театровед, помнит мои лекции в ТТХИ им. Островского, считает меня своим учителем. Почтителен, отзывчив. Не очень уверенно они с М.А. Ханонянц предлагают нам с Вадимом посмотреть филиал Дворца культуры на Высоковольтном массиве — трехкомнатную секцию на первом этаже в доме № 123 около Института культуры.
Весь 1980 год уходит на ремонт помещения, сбор экспонатов, подготовку празднования 85 годовщины со дня рождения С. Есенина. В библиотеке им. С. Есенина продолжаются заседания «Собеседника», которые посвящаются Пушкину, современным поэтам, В. Высоцкому, тогда еще живущему и полузапрещенному. К.И. Савченко, В.В. Манычева, я, В. Николюк, С.И. Зинин, Тартаковский не даем ташкентцам забыть о нашем замысле. Люди приносят замечательные свидетельства любви к поэту. За каждым своя потрясающая история. Они фиксируются нами, как «легенды» экспонатов. П.И. Тартаковский приближает к завершению свою книгу «Свет вечерний шафранного края», утверждая, что если бы не наша активная надежда на создание музея, он не стал бы над ней работать. Этим он ответно поддерживает  нас. Вадим пишет новые картины, работает над слайд-фильмом. Я по всему городу из одного конца в другой езжу с лекциями по школам по субботам, а иногда и за счет рабочего времени. В Министерстве и в издательствах мне сочувственно помогают художники и фотографы. Организовываем съемки семьи ташкентских Есениных, записываю по совету Т.С. Есениной рассказы М.В. Прохиной, односельчанки Есенина. При помощи Гласса командировали Николюка в Самарканд и Бухару для сбора дополнительных материалов. К сожалению, таковых не оказалось. Кроме того, что П.И. Тартаковский раньше досконально описал в своей книге, просчитав все по часам и минутам.

5. «Молюсь дымящейся земле
О невозвратных и далеких»…

Оставив тяжело больную маму на попечение занятого брата и друзей, еду в отпуск в Москву. В экскурсионном бюро в Москве, узнав о наших попытках сделать музей Есенина в Ташкенте, подробно расспросили о малоизвестном периоде есенинской жизни, успевая за мной что-то записывать, и пригласили в Константиново, бесплатно, что было для меня немаловажным.

Топи да болота,
Синий плат небес.
Хвойной позолотой
Взвенивает лес.
Еду к Есенину. В пол-уха слушаю экскурсовода и гляжу — не нагляжусь на Русь. Этой дорогой и пешком, и на перекладных ходил он к отцу в Москву. В душе моей смятение уступает место какой-то тревожной радости и вере — все будет хорошо!
Директор заповедника в Константиново Астахов встретил очень приветливо. Все показал, устроил в общежитие, позволил работать в фондах. Брожу по саду, трогаю исписанные посетителями бревенчатые стены сарая. Изба, где он жил, сгорела. В новой избе Есенин не бывал, она выстроена позже. Но многие вещи те же. И печка — «верблюд кирпичный», та же. Само Константиново, церковь, луга и спуски к Оке, крестьянские избы, лужи с валяющимися в них свиньями — все окутано травным ароматом, тишиной. Звучат в уме есенинские строки:

Изба-старуха челюстью порога
Жует пахучий мякиш тишины…
В Фондах показали мне оставленные Вадимом пейзажи. Ташкентские лучше… Посмертная маска поэта с выражением неожиданной обиды на лице и вмятиной над бровью причинила мне физическую боль. Я даже заболела и целый день никуда не выходила.
Провожая меня, сотрудники подарили для будущего музея буклеты, наборы фотографий, приглашали приезжать.
С этим я и вернулась в Ташкент.

6. «Прядите, дни, свою былую пряжу»…

Совмещая ежедневную службу, семейные печальные и радостные обстоятельства с хлопотами о музее, мы приблизились к 1981 году. 60-летие приезда С. Есенина в Ташкент откладывать нельзя, надо в мае открыть музей. Надо! А готова только одна комната. Я.Х. Туракулов и Т.П. Пустовая, руководители городского общества книголюбов, сообщают мне, что поддерживать нас и морально и материально смогут, если будет у нас клуб книголюбов. Вадим Николюк с помощью Ю.И. Гласса зачислен на работу художником-оформителем в Музей дружбы народов, чтобы шел стаж и хоть какая-то зарплата, К.И. Савченко с трудом отрывается от школьных и домашних нагрузок. П.И. Тартаковский завершает работу над книгой и ее изданием, С.И. Зинин готовится к годовой командировке в Японию… Идею клуба все поддерживают, но осуществлять ее берусь я, как бы продолжая традицию «Собеседника».
4 января 1981 года открываю клуб книголюбов «В мире прекрасного». 12 человек из тех, кто живет в близлежащих домах и учится в Институте культуры. Многие из них на долгие годы остались верны нашему делу. Анна Михайловна Носенко, родственница великих Васнецовых, живая, веселая, отзывчивая на любую просьбу о помощи. Она первая прибежала, увидев мою самодельную афишку с программой заседаний клуба, она и собирала первых участников наших еженедельных заседаний. Клавдия Ефимовна Волкова, Маргарита Дмитриевна Рухалис, семья Бродских, Любовь Васильевна Быкова, Любовь Семеновна Романенко, Леня Николаев, Розалия Исаковна Рухлис, Ольга Даненкова, Алексей Назаров, Петр Гейер. И, конечно, Вера Ивановна Попова, преподаватель русского и английского языков янгиюльской школы, радостно восторженный знаток мировой поэзии и особенно Есенина. Атмосфера какого-то необъяснимого взаимотяготения встречного движения душ сложилась в нашем клубе. Это отмечали и те, кто приходили к нам с лекциями, выступлениями и выставками: филологи из вузов А.П. Алякринский, Л. Тартаковская, Н.Г. Гопштейн, А. Вулис, Л.П Ульрих, артисты — чаще мои бывшие студенты — А. Кузин, А. Слоним. Когда кто-то из них не успевал или не мог прийти, мне приходилось вести заседания самой.
А тем временем, урывками между писанием собственных картин, работы, «болезней», Вадим делает планшеты из материалов, добытых мною при помощи Джалилова, Пустовой, активистов из библиотек и ПКО им. Тельмана, от фотографа Ю. Игумнова, товарища Вадима, министерских работников. С.И. Зинин со своими филфаковцами вбивает дюбеля для развески картин и планшетов, чтобы до отъезда хоть чем-то ускорить оформление музея. 14 марта он уехал на год в Японию. В спорах и уточнениях рождается экспозиция. А пока красим окна, двери, готовим вывеску, белим-перебеливаем стены. Полы красим в последнюю очередь… Когда же закончим?!..
И попутно бумаги, бумаги… В министерство — ходатайство учредителей общественного музея Есенина: Добровольного общества книголюбов г. Ташкента и Куйбышевского отдела культуры. В Союз писателей — о поддержке нашей инициативы по сохранению памятных есенинских адресов и созданию и установке памятника Есенину в Ташкенте или мемориальной доски на ОДО… Письмо Ю. Любимову о передаче музею материалов, связанных с постановкой в театре на Таганке есенинского «Пугачева».
В начале 80-х был музейный бум. Открывалось несколько музеев (музей С. Бородина, Г. Гуляма и др.), и наш общественный как бы вписался в общее направление деятельности министерства. Ю.И. Гласс в постоянных командировках, бывает у нас изредка.
А поиски экспонатов дают свои результаты. 2 апреля Вадим с Галиной Ивановной от внука известного журналиста В.Г. Михайлова получили и через весь город в общественном транспорте провезли стул. На нем сиживал Есенин в мае 21 года, бывая в гостях у этого известного семейства.
Тартаковский связал по телефону нас Маргаритой Петровной Новиковой-Костеловой, невестой Ширяевца, и мы договорились о встрече. Надежда получить у нее подаренные ей Есениным книги с автографом так и не осуществилась. Но многое другое из ее архива передано было музею не в один раз, а по мере возрастающего ее расположения к Вадиму, ко мне (когда-то мы были соседями, и я училась в одной школе с ее дочерью Мариной Новиковой, музыковедом) и к самому факту создания музея.
В мае мы смогли лишь в своем клубе и по предприятиям провести встречи, посвященные 60-летию приезда Сергея Есенина в Ташкент.

7. «Под кущей обновленной сени»…

И вот 10 июля. 15.00. Возле обычного жилого дома человек 120, несмотря на жару, собрались по необычному и долгожданному поводу — открывается музей Сергея Есенина.
Митинг открывает народный поэт Узбекистана, переводчик Есенина, Эркин Вахидов. Заканчивает он свое обращение к собравшимся словами:
— Известно, что ни в Москве, ни в Ленинграде у Есенина не было своего дома, а у нас, в Ташкенте, он теперь получил постоянную прописку. Навсегда! Спасибо создателям музея, прекрасным энтузиастам.
Среди выступающих представители райисполкома, райкома, горДОКа, но они без официальной парадности, а как-то взволновано и тепло приветствовали собравшихся гостей и создателей музея.
Ю.И. Гласс рассказал о трудностях в создании музея, Т.П. Пустовая пообещала, что книголюбы города и дальше будут поддерживать актив музея. Вадим Николюк, теперь общественный директор музея, прочитал стихи Есенина «Тихо розы бегут по полям», а я попросила собравшихся помогать в сборе необходимых музею вещей, сведений, книг, так или иначе связанных с Есениным, и пригласила всех небольшими группами заходить в музей. Зазвучал голос Есенина, Вахидов разрезал обязательную ленточку и первым вошел в «дом Есенина» под аплодисменты собравшихся.
Экскурсию я вела, едва сдерживая волнение. И хоть не смогли быть С.И. Зинин, К.И. Савченко, П.И. Тартаковский с нами в этот день, их участие сказывалось во всем, что мы с Вадимом довели до окончания. Оставалось еще немало доработок, да и новые поступления впоследствии требовали изменений в экспозиции.
По «Маяку» из Москвы по моей заявке через УЗТАГ 11 и 12 июля разнеслась весть по всему миру. Из Японии от С.И. Зинина пришло письмо, где он писал:
«Дорогая Альбина Витольдовна!
Если бы Вы знали, какую огромную радость принесли своим сообщением об открытии музея! Когда-то написал я Вадиму письмо, но ни гу-гу в ответ. Думал, что все рухнуло… Но оказалось, что нет преград перед Вашей энергией. Это говорю я от всей души, так как без нее вряд ли мы с Вадимом и другими довели дело до конца. Читая Ваши строчки, я сам себе рисовал картину открытия музея…»
По прошествии 24 лет в недавнем письме своему другу Г. Суконникову, узнав о создании мною музея А.А. Ахматовой, П.И. Тартаковский написал из Америки дорогие для меня слова:
«Я понимаю, что Альбина ведет ту же просветительную работу, которую вела и в музее Есенина… …на Альбине все и держалось. Мы все были «приходящими», а она тянула воз. По сути она музей и пробила. Передай ей наши наилучшие пожелания и постоянное уважение…»
А я с бесконечной благодарностью помню всех, с кем вместе мы за 4 года заложили начало музея и потом 15 лет ему служили. К счастью, музей продолжает жить и сегодня при новом руководстве.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Создатели Музея С. Есенина. Инициаторы и дарители

1. Вадим Викторович Николюк. Журналист, художник.
Картины, книги, документы. Организационно-поисковая работа, выступления, тематико-экспозиционный план, слайд-фильм.
2. Сергей Иванович Зинин. КФН, есениновед, коллекционер, организатор выставки в ОДО в 1975 г.
Прижизненные и другие издания Сергея Есенина и о нем, есениниана в экслибрисах. Связь с есениноведами России. консультации по экспозиции и организации музея.

3. Альбина Витольдовна Маркевич. Филолог, искусствовед, экскурсовод.
Организация работ и объединение актива музея. Организационно-просветительская, научно-поисковая и лекционная работа. Председатель Клуба книголюбов «В мире прекрасного».
Предметы быта ташкентцев начала века, книги, рукописи.

4. Петр Иосифович Тартаковский. Доктор филологических наук. Автор исследований и книг о поэзии 20 века и приезде Есенина в Туркестан «Свет вечерний шафранного края».
Тематико-экспозиционный план музея, фотоматериалы, книги, рукописи своих работ о поэзии Узбекистана.

5. Юрий Исаакович Гласс. Историк. Начальник управления Минкультуры Уз. Консультант по экспозиции музея, документации.
Открытки Старого Ташкента, книги, оборудование для музея.

Группа поддержки

1. Фируз Мухтарович Ашрафи — Замминистра культуры, председатель Союза архитекторов.
2. Эркин Вахидович Вахидов — Народный поэт. Переводчик произведений Есенина на узбекский язык.
3. Ялкин Халматович Туракулов — Академик медицины, председатель Добровольного общества Книголюбов г. Ташкента и его сотрудники Татьяна Петровна Пустовая и Светлана Михайловна Карагодина.
4. МаргаритаАркадьевна Ханонянц, Хамид Джалилович Джалилов — Куйбышевский отдел культуры
5. Галина Ивановна Алексеева — Кандидат биологических наук. Мать В.В. Николюка.
6. Клавдия Ивановна Савченко — Учитель-методист, филолог, лектор.
7. Клавдия Ивановна Пасконова — Зав. библиотекой им. С. Есенина.

Ташкентские современники и родные Сергея Есенина, передавшие в музей бесценные экспонаты

1.Татьяна Сергеевна Есенина — Писатель, журналист, дочь поэта.
2. Маргарита Петровна Новикова (Костелова) — Друг А.В. Ширяевца.
3. Тамара Ханум — Народная артистка.
4. Семья Михайловых, принимавшая Сергея Есенина в своем доме.

Ташкент, 2001

Альбина МаркевичИмя Альбины Витольдовны Маркевич широко известно в Узбекистане. Ее голос часто звучит на радиостанции «Ташкент», так как она, являясь членом правления Русского культурного центра Узбекистана и общественным директором музея А. Ахматовой «Мангалочий дворик», знакомит слушателей с культурными программами.
Альбина Витольдовна
уроженка города Ташкента (25 июля 1930 г.). Здесь она окончила ТГПИ им. Низами (филологическое отделение) и много лет проработала в школах Термеза и Ташкента. Окончив Ленинградский институт живописи, графики и архитектуры им. И.Е. Репина (факультет теории и истории искусств), преподавала в Театрально-художественном и Педагогическом институтах г. Ташкента.
Интерес к русской культуре и литературе проявился не только в ее педагогической работе, но и в четырехлетней жизни в Ярославской области, где она преподавала в школе-интернате и знакомилась с российской жизнью и природой.
С 1977 года вместе с группой филологов она участвовала в создании музея С. Есенина в Ташкенте, где работала до 1996 года.
В 1994 году она вошла в состав правления Русского культурного центра Узбекистана и активно участвовала в организации Пушкинского общества, литературных клубов и в других культурно-просветительских мероприятиях.
Увлеченность искусством, театром, литературой, ее доброжелательность, эрудиция привлекают к ней творческих людей.
18 декабря 1999 года она открыла при Русском культурном центре на базе ДК ОАО ТТЗ общественный клуб-музей А. Ахматовой «Мангалочий дворик», в котором продолжает трудиться и сейчас.
За эти годы вышли в свет при ее участии альманахи «Мир Есенина», «Мангалочий дворик», «Под крылом Пегаса» и другие. Написанные ею стихотворения опубликованы в журнале «Звезда Востока» и в других местных изданиях, они вошли в авторские сборники «Миг» (1999 г.), «Жива я?!» (2000 г.), «На палубе земной» (2002 г.) и «Одуванчик» (2007 г.), которые объединены в представленной читателю книге стихотворений «Звездное вино».
Поэтический язык А.В. Маркевич отличается краткостью, острой наблюдательностью, неожиданными концовками, иронией. В ее стихах сочетается глубокое лирическое чувство с философским осмыслением жизни. Многие ее стихотворения переложены на музыку композитором Г.С. Арефьевым и заслуженным артистом Узбекистана, певцом П.М. Борисовым, переведены на французский язык Н. Мирхайдаровой.

Яник Ласко

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика
ТК-Апрель СОЖ оптом